«Грязные» методы
Шрифт:
— Да ладно Вам. В медицине так не бывает.
— Дорогой мой, я занимаюсь не медициной. Я занимаюсь психологией. Обувайся.
Он расхохотался. — И то, что не веришь в это — я тоже вижу. При чем одна твоя половина не верит, а другая в тайне надеется, что так и будет. А может быть Маша и права? Может я и в самом деле маг?
Они поднялись. Тренер махнул рукой, приглашая за собой: «Пойдем, введу тебя в нашу специфику».
Они шли вдоль галереи стрелковых направлений.
— Стрельба, дорогой Вы мой — это венец духа над плотью. Я, конечно, уважаю атлетов, добившихся
— Ну спасибо, Марии — получил некоторый опыт.
— Ну и как Вам характеры, темперамент?
— Разные бывают. Хотя чем ближе к вершине, тем более зациклены на победе любой ценой. Кто-то весьма и весьма дисциплинирован. А кто-то крайне высокого о себе мнения, этакие самовлюбленные звёзды. Много легковозбудимых. — Красин сопровождал свое объяснение руками и сделал жест пальцем вверх и вниз. — Но из-за этого и выгорают быстро.
— Вот именно! А у нас все весит не просто на кончике пальца. Все может сорваться на малейшем нервном импульсе. Вы знакомы со спортивным оружием?
— Ну скорее со снайперским.
— Это не совсем то же самое. В армейском оружии спуск требует несколько большего усилия. Это делается из соображений безопасности, чтобы избежать случайного выстрела. А в спорте спуск предельно легкий, чтобы оружие не дернулось ни на йоту под действием вашего пальца. Но и сработать может от малейшего «Апчхи», так сказать. Все рычажки и триггеры в оружии мы, конечно отполируем, а вот в голове шестеренки настроить это, я вам скажу, очень интересно.
— Ну вот здесь наши владения заканчиваются, пойдемте обратно. — продолжал тренер. — На следующей неделе едем на очередные соревнования.
— Не загоните, спортсменов? Им ведь к Олимпиаде готовиться.
— В том и смысл. Их главный враг — стресс на соревнованиях. Вот вы на войне постоянно боялись?
— Ну если честно, в начале было, пока сумятица и не понятно, чего ждать. Потом более-менее становится предсказуемо и многие вещи делаешь на автопилоте.
— Вот так и у них. Перед первыми соревнованиями заснуть не могут. А если участвовать в 15–20 соревнованиях в год, то привыкаешь.
Они вышли на улицу.
— Так. А расскажите мне молодой человек, как это вас занесло в нашу группу «алхимиков».
— Я бы сказал — «алхимиков от науки», — Красин приветливо улыбался.
Он вкратце рассказал о своей учебе и дипломной работе по воздействию на чужое сознание. Немного о современных работах, которыми занимался.
— И что вы хотите сказать, что при помощи радиоволн, вы действительно сможете заставить Тоню-буфетчицу выдать нам бесплатно кофе и булочку?
— Ну не совсем так. То есть воздействие на мозг действительно есть. Но пока мы можем оказывать довольно общее влияние. Ну например вызывать агрессию или наоборот меланхолию. Но даже для этого нужно понимать кто является «радиоприемником». Вот согласитесь — алкоголь, например,
— Вы хотите сказать, что в этой области наука находится на уровне приматов. Общие сигналы промычать мы можем, а до членораздельной речи еще не доросли?
— Ну, примерно так и есть. Сигнал нужно не только закодировать, но еще чтобы он подошел этому человеку. И тут сложнее, чем устная речь, где надо хотя бы правильно выбрать родной язык. Чтобы мозг принял сигнал и не заподозрил, нужно чтобы он имел максимально родной запах и почерк. Если так можно выразиться. Были эксперименты, где мы подошли к этому максимально близко. Но если реципиент воспринимал это как «голоса в голове», то начинал пугаться. Думал, что либо с ним дьявол разговаривает, либо он сошел с ума.
— Забавно. Я уже боюсь играть с вами в покер. — Владимир Александрович улыбнулся.
Операция «экспроприация»
Знакомый мужской силуэт Бехтерева стоял под светом придорожного фонаря. К нему подъехала ВАЗ–2109 — модная и не каждому доступная машина по тем временам.
Из открытого окна спросили: — Тебя как звать?
— Жора. А кто спрашивает?
— Аслан. Садись, поехали.
«Жора» сел на заднее сиденье, и они помчались по ночной Москве. В салоне магнитола кричала модную песню — «Твоя вишневая девятка, совсем с ума меня свела»…
Часом раньше в одной из московских коммуналок происходил следующий разговор.
— Так Алёна, ты когда за комнату платить собираешься?
— Ну тетя Валя, ну вы же знаете родители мне не помогают. А в садике зарплату задержали. Ну совсем худо. — Девушка подвывала, опустив голову словно театральная сиротка. — Я вон в ресторан устроилась, на вторую работу. Обещали в пятницу зарплату выдать.
— Что? Ишь ты, обещали! Понаехали тут Москву покорять, а Москва она вам не резиновая.
— Ну что я могу сделать? Где же я вам денег возьму?
— Ничего не знаю. Вон шуруй на вокзал, там много молодых девок. Может и ты чего заработаешь. Не оплатишь комнату до утра — собирай вещи и проваливай.
Девятка ехала по мокрым улицам.
— Куда едем?
— А ты не волнуйся, Жора. Покатаемся. Убедимся, что за нами никто на хвост ни сел. Поедем, выпьешь с нами. А там глядишь и сделку сделаем.
— Аслан, я пиво взял. — встрял водитель. — В багажнике два ящика. Может девочек возьмем?
— А почему бы и нет? Давай, крутись.
Среди бегущих под дождем людей на краю привокзальной площади переминаясь с ноги на ногу стоял только один женский силуэт.
Машина подъехала и из окна сразу несколько пар мужских глаз осмотрели ее.
— Сколько?
— Пятьдесят. — ответила дрожащим голосом промокшая девушка.
— Ну прыгай, поехали.
Ворвавшись в квартиру в спальном районе, мужики снимали мокрые куртки, открывали пиво. Кто-то наливал водку.
— А мне шо делать? — спросила девушка.
— Тебя как звать?