ГУЛАГ
Шрифт:
Поэтому публикация огромного количества материалов о сталинских лагерях, тюрьмах и массовых убийствах первое время не сопровождалась массовым освобождением диссидентов, которые все еще оставались в заключении. В конце 1986 года, хотя Горбачев уже готовился повести речь о ликвидации «белых пятен», хотя «Мемориал» начал открыто агитировать за сооружение памятника жертвам репрессий, хотя остальной мир с волнением заговорил о новом советском руководстве, организация «Международная амнистия» знала имена шестисот узников совести, по-прежнему находившихся в советских лагерях, и подозревала, что на самом деле их гораздо больше [1882] .
1882
USSR: Human Rights in a Time of Change.
В
1883
«Lata Dissidemyw», Karta, no. 16, 1995.
1884
«On the Death of Prisoner of Conscience Anatoly Marchenko», Amnesty International Press Release, May 1987 (ML).
Хотя власти окружили смерть Марченко тайной, они, как позднее сказала Богораз, не смогли скрыть, что он погиб как борец.
«Его борьба длилась двадцать пять лет, и он ни разу не поднимал белый флаг капитуляции» [1885] .
Трагическая смерть Марченко не была напрасной. Горбачева, возможно, подстегнула поднявшаяся по всему миру волна возмущения (заявления Богораз стали очень широко известны), и в конце 1986 года он наконец решил отпустить на свободу всех советских политзаключенных.
1885
Там же.
В амнистии, навсегда покончившей с советскими лагерями и тюрьмами для политзаключенных, было много странного. Самое странное, однако, то, что она привлекла к себе очень мало внимания. Ведь, что ни говори, это был конец ГУЛАГа, конец системы мест заключения, где в свое время содержались миллионы людей. Это был триумф правозащитного движения, на котором в течение предыдущих двух десятилетий было сосредоточено столько дипломатических усилий. Это был подлинно исторический переходный момент — и он остался почти незамеченным.
Иностранные журналисты, работавшие в Москве, дали на эту тему несколько разрозненных материалов, но из тех, кто написал книги об эпохе Горбачева и Ельцина, почти никто даже не упомянул о конце политических лагерей. Даже лучшие из многих талантливых публицистов и журналистов, находившихся в Москве в конце 80-х, были всецело увлечены другими событиями того времени — неудачными попытками провести экономическую реформу, первыми свободными выборами, изменениями во внешней политике, концом советской империи в Восточной Европе, концом Советского Союза как такового [1886] .
1886
О закрытии лагерей ничего не говорится, например, в книгах Walker, The Waking Giant; Matlock, Autopsy on an Empire; Brown, The Gorbachev Factor; Kaiser, Why Gorbachev Happened. Важное исключение — книга Remnick, Lenin's Tomb, где есть глава о последних заключенных лагеря Пермь-35.
Внимание жителей России было приковано к тем же событиям,
«сделали себе имя, находясь в четырех стенах, печатая петиции на древних пишущих машинках на своих дачах, бросая вызов советской власти в халате за чашкой немыслимо сладкого чая. Они не были созданы для парламентских боев и теледебатов и выглядели совершенно сбитыми с толку тем, как резко переменилась страна за время их отсутствия» [1887] .
1887
Пауль Хофхайнц (Paul Hofheinz), в прошлом — аккредитованный в москве репортер, разговор с автором, 13 февраля 2002 г.
Из бывших диссидентов, оставшихся в сфере публичного внимания, большую часть в первую очередь волновала теперь отнюдь не судьба последних концлагерей СССР. Андрей Сахаров, в декабре 1986-го вернувшийся из ссылки и в 1989 году избранный делегатом Съезда народных депутатов, очень быстро начал агитировать за реформу собственности [1888] . Армянский политзаключенный Левон Тер-Петросян через два года после освобождения стал президентом своей страны. Многие украинцы и прибалтийцы, выйдя из пермского и мордовского лагерей, попали прямо в жаркую гущу своей национальной политики и стали всеми силами добиваться независимости [1889] .
1888
Matlock, с. 275.
1889
Remnick, с. 270.
КГБ, конечно, заметил ликвидацию своих политических тюрем и лагерей, но даже руководители этой организации, похоже, не вполне понимали значение события. Читая немногие доступные официальные документы второй половины 80-х, поражаешься тому, как мало изменился язык «органов» даже на этой стадии их существования. В феврале 1986 года председатель КГБ Виктор Чебриков гордо заявил на XXVII съезде КПСС, что КГБ разоблачил
«ряд агентов империалистических разведок».
В последнее время, заявил он,
«определенные круги на Западе постоянно муссируют тему о мнимых нарушениях политических прав и свобод человека в Советском Союзе… Все это рассчитано на то, чтобы подогреть антиобщественные устремления отдельных отщепенцев из числа советских граждан…» [1890] .
Позднее в том же году Чебриков направил в ЦК записку, которая начинается с утверждения, что в последние годы была пресечена подрывная деятельность
«спецслужб империализма и связанных с ними враждебных элементов из числа советских граждан».
1890
Walker, с. 147; XXVII съезд КПСС, стенографический отчет, т. 1, с. 347–348.
КГБ, по его словам, удалось «парализовать» деятельность Хельсинкских групп и других подобных организаций и даже добиться того, что за 1982–1986 годы более ста человек
«отказались от продолжения противоправной деятельности и встали на путь исправления».
Отдельные из них (Чебриков назвал девять фамилий)
«выступили по телевидению и в газетах с публичными заявлениями, разоблачающими спецслужбы Запада и бывших единомышленников».
Тем не менее несколькими фразами ниже Чебриков признает, что положение дел меняется. Чтобы понять масштаб изменений, надо читать внимательно: