Гусар бессмертия
Шрифт:
Александрийцы, драгуны, казаки и егеря шли знакомым путем. Кобрин, Пружаны, Брест-Литовск… Затем отступление саксонцев и австрийцев ускорилось. Соответственно, вырос и темп преследования. Длительные марши чередовались с короткими яростными схватками. Как всегда, обозы отставали, и все необходимое приходилось добывать у местных жителей.
Первый снег выпал неожиданно рано, словно сама природа решила помочь хозяевам поскорее избавиться от наглых визитеров. Десятки пленных превратились в сотни, а тут еще наконец до армии дошло запоздалое известие о выступлении Наполеона из Москвы. Великая армия возвращалась в свои пределы той же разоренной
Отступающим приходилось несладко. Но и идущим вслед русским было нелегко. Полки потихоньку начали таять, не столько от боевых потерь, сколько от заболевших во время бесконечных переходов и ночевок под открытым небом. Оставшиеся не роптали, напротив, требовали, чтобы их быстрее вели вперед, туда, где предстояли новые, хотелось верить, последние сражения.
– Надо бы проверить поместье. – Мадатов склонился над скверной картой. – Вот это.
Полковник командовал одной из партий, что шли в составе авангарда. Назвать это отрядом было трудно. Пара эскадронов гусар да казачий полк – невелики силы, но и они при умелом руководстве могут творить чудеса.
Орлов посмотрел туда, куда указывал мундштук трубки, взглянул по сторонам и даже на мгновение зажмурился, узнавая знакомые места.
– Господин полковник, можно это сделать не мне?
Князь посмотрел на Александра с некоторым удивлением. Он давно убедился, что Орлов никогда не праздновал труса, и тут вдруг отказ…
Впрочем, до Мадатова тоже дошло, в чем суть дела.
– Хорошо. Я пошлю туда сотню казаков, а основные силы заночуют вот здесь, – и мундштук указал на другое место, лежащее в стороне от первого.
– Представляешь, нас едва не послали разведать знаешь что? – спросил Орлов Лопухина.
– Откуда? – Поручик, несмотря на легкий морозец, был бледен. Ему несколько нездоровилось, и сейчас он сильно нуждался в отдыхе и тепле. Но оставаться в стороне, когда другие воюют, молодой князь упорно не желал.
– Усадьбу Вышневецкого! – изрек Александр.
– Ну да!
– Именно!
Ни один, ни другой не считали себя виноватыми в прошлогодней истории, более того, успели забыть о ней среди забот войны, однако минувшее само напомнило о себе, и напоминание отнюдь не было приятным. Дело было не в покойном Войцехе. Дуэль состоялась по всем правилам, и тем не менее смотреть в глаза гостеприимному пану отнюдь не хотелось.
Напрасно. Поехали – нашли бы в поместье не только пана. Как раз сейчас там находился бывший повар покойного старого князя Жаннен, которого так хотел увидеть князь молодой, а в придачу к нему – некий господин с кольцом в виде кусающей свой хвост змеи. Этого господина ни Лопухин, ни Орлов никогда не видели, зато ротмистр когда-то лицезрел похожее украшение на пальце совсем другого человека и даже хранил его где-то в вещах на память о давней встрече.
Увы! Казаки добросовестно осмотрели усадьбу и не нашли в ней ничего предосудительного. И неведомый господин, и известный повар были одеты в штатское, следовательно, подозрений не вызывали. Раз не в форме, то и не враг. Мало ли на Руси всевозможных иностранцев, приехавших заработать денег, а то и связать свою судьбу с этой страной? Вот и поспешил командовавший сотней есаул счесть задачу выполненной и повел казаков на присоединение к основной партии. Если же прихватил у хозяина при этом немного фуража, а равно и съестного для людей, так ведь война! Есть расписка
– Пронесло. – Пан Вышневецкий провел рукой по седым усам и посмотрел на клочок бумаги с кое-как набросанными на нем неровными строчками.
– Но второй раз рассчитывать на это я бы не стал, – заявил господин с кольцом. – Даже если не заподозрят, то как отсюда выбраться, если вокруг расположатся русские войска? Да и предупредить надо. Они наверняка направляются к Березине. Велите закладывать.
– А если мы напоремся на этих скифов по дороге? – попытался возразить Жаннен.
Двигаться к Великой армии было опасно. Но и остаться не сулило ничего хорошего.
– Я дам вам проводника, – решил Вышневецкий. Он был бы рад немного задержать дорогих гостей, но рисковать их жизнями…
Всевозможных дорожек и тропинок вокруг было столько, что перекрыть их все партия Мадатова не могла бы при всем желании. Пусть даже карта оказалась бы получше или же кто-то из отряда знал бы по-настоящему здешние места.
Но на войне все решает целый набор случайностей. Беглецы были лишь одним из них. Другим, как ни странно, оказалось взвешенное и полностью оправданное политическое решение. Из квартиры самого Императора пришло повеление – саксонцев бить, но австрийцев стараться просто выпроваживать в расчете на перемену их курса от союза с Наполеоном к противостоянию с ним. Австрия столько воевала с корсиканцем, а еще раньше – со всеми сменяющими друг друга республиканскими французскими правительствами, что очень многие и в армии, и при дворе были не прочь повернуть штыки в другую сторону и отомстить выскочке за все поражения минувших лет.
Для выпроваживания был выделен целый корпус под командованием генерала Остен-Сакена, и ослабленной подобным выделением армии Чичагова буквально не хватило сил при встрече с остатками французского воинства…
Помимо этого подкачал Кутузов. В каждом письме адмиралу Светлейший писал, что преследует разбитую вражескую армию по пятам. Хотя сам отставал от нее под любым предлогом, поручая откусывать от нее кусочки многочисленным партизанам или авангарду Милорадовича, не желающего соглашаться с подобной тактикой.
Но стоит ли разбираться, кто виноват? Солдаты, офицеры и генералы честно исполняли воинский долг и ничего не ведали ни об ошибках вышестоящих, ни о закулисной борьбе, ни даже о соотношении сил. Последнее, кстати, интересовало постольку-поскольку. Сколько бы ни было врагов, их все равно требовалось разбить, не выпустить с территории России. Если сама Великая армия представляла уже не войско, а толпу, то в распоряжении маршалов имелся резервный корпус Виктора, не очень пострадавшие части Макдональда и Удино (за исключением вышедших из войны пруссаков), а также недавно набранные пополнения к польским войскам. А еще жгучее желание поскорее любыми путями сбежать отсюда прочь. Загнанный зверь зачастую еще более опасен…
Авангард де Ламберта с ходу овладел Минском с находившимися там французскими магазинами, и испытывающие немалые лишения преследователи получили возможность хоть немного привести себя в порядок. Ряды эскадронов и батальонов к этому времени значительно поредели, а на скорое пополнение в стремительном наступлении рассчитывать не приходилось. Вернее, пополнение было, оно готовилось все лето, просто теперь шло несколько позади и не могло догнать наступающую армию, влиться наконец в нее.