Гувернантка для капризного принца

Фрес Константин

Но он мужественно ее проглотил и собрал все силы, чтобы убедить девушку не губить себя.

— Бежим! — без предисловий выдохнул лиданиец. — Пока принц не спохватился, пока оплакивает погибшую мать или примеряет королевскую корону — бежим. Не то он... он причинит тебе боль. Я знаю драконов; они свирепы и круты на расправу.

Маша отшатнулась.

Сейчас, одетая в простое платье, лишенное украшений, скромно причесанная, она показалась лиданийцу красивее, чем когда либо. Потому что отчего-то он счел ее сейчас

доступнее чем когда-либо.

— Но я не могу! — печально произнесла она. Губы ее предательски задрожали, она тряхнула золотоволосой головой. — Не могу!

Алые призраки зашипели все разом, возмущенные коварством лиданийца, и он отмахнулся от них, прогоняя их бесплотные тени от себя.

— Да отчего же?! — пылко, но вместе с тем мягко воскликнул он, шагнув к девушке.

— Поверь мне: я маг ничуть не слабее него. Я смогу нас обоих укрыть. Сейчас, когда не стало королевы нетерпимой к магии — смогу. У меня вот! — спохватился лиданиец, нашарив в кармане амулет —У меня есть эта магическая вещица! Если умело с ней обращаться, мы станем неуловимы для молодого короля!

Маша лишь мотала головой, отрицая саму мысль о побеге.

— Не бойся, — еще мягче произнес лиданиец, подходя к Маше близко-близко. —Я знаю, он грозен и свиреп. Но не камень же у него вместо сердца! Думаю, со временем он оттает и простит тебя за побег. В конце концов, несмотря на злодеяния твоего отца, он пощадил тебя. Я жизни не пожалею, если прикажешь. Я вымолю у него прощение, чтобы ты могла жить, не таясь. Если ты прикажешь.

— Это так великодушно, — пробормотала девушка, бледнея и снова отступая от лиданийца. — Но я не пойду с вами.

— Милая! — горячо зашептал лиданиец, схватив руки девушки. Ее ладони были холодны, как лед, и он попытался дыхание отогреть их. — Милая, не губи себя! Ты моя мечта, ты моя любовь. Ты сердце мое! Если ты погибнешь, я не прощу себе этого.

— я не могу пойти с вами, — всхлипнула Маша, опустив взгляд и не смея даже посмотреть в лицо лиданийца. — Вы верный и смелый, Родерик. Но вы тоже слепы в своей любви.

Бледные губы девушки тронула улыбка.

— Разве вы не видите, что я... не Эвита? — горько прошептала она.

— Нет? — изумился лиданиец. — Но я знаю каждую черту ее лица! Я, кажется, каждую волосинку на ее голове пересчитал, и знаю, как они вьются и как блестят, я…

— Родерик, — мягко прервала его пылкую речь девушка. — Эвиты больше нет. Она завлекла меня в свое тело, а сама... она покинула этот мир навсегда.

Лиданиец смолчал.

Он даже отступил на шаг с удивлением рассматривая девушку, и Маша лишь горько улыбнулась.

«Вот и еще один в ужасе, — невесело подумала она. — Тоже считает меня чудовищем, хотя я ничего коварного и плохого не сделала.

Но лиданиец лишь улыбнулся.

— Но это же чудо, — прошептал он. — Прекрасное тело населенное приветливой, кроткой

и доброй душой! Я подумал, что мне показалось. Думал, что суровый нрав принца сломал

Эвиту, а тут... тут совсем иная женщина! И это я считаю за счастье!

— И вас не смущает, что вместо Эвиты вы хотите забрать непонятно кого? —изумилась

Маша.

— Я видел в твоих глазах страдание и печаль. Жестокий и коварный человек не смотрит с такой болью и с такой покорностью. Мне этого было достаточно, чтоб ты коснулась самого моего сердца.

— Но это же не любовь, — изумленная, произнесла Маша. — Вы просто привлечены красотой. А я сама вам не интересна и не нужна. Вы меня даже не знаете!

— Не знаю сейчас — так узнаю потом! — вскричал лиданиец, терзая волосы. —Почему ты так наивна, дитя?! Тело... да я могу менять их, словно надоевшие сорочки. И ты сможешь.

Со мной. Я могу дать тебе сотни тел! Сотни жизней! Да хоть раз в год ты сможешь становиться иной! Такой, какой захочешь. Любую женщину ты сможешь сделать своим пристанищем.

— Какая жуткая магия: — ахнула испугано Маша. То, о чем с такой легкостью говорит лиданиец, здорово попахивало горем, страхом и смертью, и ей вдруг стало душно, будто ее заперли в старом склепе. — Нет, я не хочу!

— Не хочешь? Так доживешь свой век в этом теле! — горячился лиданиец. — И покинешь его в свой срок, если не захочешь перейти в новую жизнь, только подари мне этот краткий миг, который ты проведешь на земле! Позволь побыть с тобой.

Но девушка отбивалась от лиданийца, словно увидела привидение. Человек, до того казавшийся ей милосердным и мягким, теперь пугал ее до ужаса.

— Нет — выкрикнула она в панике. — Я не хочу!

— Почему?! — не отступал лиданиец, — тебя смущает мой вид? Тебе кажется, что я некрасив, стар? Но это временно. Королева не разрешала пользоваться магией, и я надолго застрял в этом теле. Но теперь я могу стать любым! Самым красивым, самым сильным в этом мире!

— Нет.

— Ну, хочешь, — в отчаянии вскричал он, — я стану Альбертом?! Хочешь, я заберу его тело?! Я видел, как ты смотришь на него, но боялся поверить себе! Ты влюблена в него?

Скажи! И я стану для тебя Альбертом!

— Не станете! — прокричала Маша, отталкивая от себя руки лиданийца. — не сможете!

Вы правда не понимаете, что красивая оболочка это еще не все? Думаете, подмена будет незаметна?! Думаете, можно будет утешиться, обладая красивым телом и зная, что там, за прекрасными глазами, совсем не тот человек?!

— Да какая разница! — вспылил лиданиец.

— Разница есть — яростно вскричала Маша. —И вам никогда не стать Альбертом!

А он — он сохранит свою силу даже в другом теле! Даже в самом невзрачном он останется неистовым, он сохранит свое достоинство и волю! Я люблю его за это! Именно за это!