Гвардия Хаоса
Шрифт:
Но Фредерик все же не разделял позиции своих собратьев по социальной страте.
— В паре сотен метров от этого костра, под той горой камней, Вальд Браун ждет, когда мы найдем его и позволим Небу в последний раз взглянуть на своего сына, — произнес он тихо, но отчетливо. — Здесь и сейчас не место и не время для старых обид.
Ранмаро опустил взгляд и разжал кулаки. Ламберт отвернулся, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. И ушел, скрывшись в темноте.
Ранмаро, недолго поколебавшись, тоже ушел, в противоположную сторону. Виктория последовала за ним.
—
— Тем, кто не принадлежит к Великим Домам, никогда не понять всего этого, да? — спросила Юрика у оставшихся, поднимаясь на ноги. — Долг семьи, честь рода, кровная месть… Ничего не имею против всего этого, но не думаю, что их стоит возводить на пьедестал и забывать обо всем остальном.
— Как видишь, хватило пары слов старого и мудрого человека, чтобы остудить горячие головы, — миролюбиво заметила Мэй, с благодарностью кивая Фредерику. — Который точно так же принадлежит к Великому Дому. И наследник Великого Дома Лэйт поступил благоразумно, прислушавшись к нему.
— Не стоит обобщать, госпожа Юрика, — произнес Луис Амавази, изображая мягкую покровительственную улыбку. — Многие из нас ясно понимают, что именно стало причиной падения Великих Домов. Гордыня и высокомерие. Нужны мудрость и смирение, чтобы преодолеть издержки воспитания наших отцов и дедов.
— Ты-то точно собирался понаблюдать за тем, как Ранмаро пускает кровь Ламберту, — заметил Фредерик, скрещивая руки на груди и недовольно глядя на соседа.
— Сыну Дома предателей не место среди нас, — пожал плечами Луис.
— Дети не должны нести на себе бремя грехов своих родителей, — возразил Фредерик. — Да и тебе ли рассуждать о предательстве? Только возвращение Дженази заставило тебя отвернуться от Крэйна. Так бы ты до сих пор следовал за ним, отвернувшись от Ичиро — законного предводителя Стаи.
— Не только Луис отвернулся от Ичиро, Сольряйн, — вспыхнула Ребекка. — Я тоже. И Артур.
— И я тоже, Сатронг, — сухо ответил Фредерик. — Все, что я хочу сказать — не нам рассуждать о предательстве. Мы все пренебрегаем старыми клятвами, когда речь идет о мире и порядке. Такова жизнь. А еще правда в том, что вы не стали останавливать Ранмаро, потому что Ламберт — сын Вассального Дома, и вы просто не считаете его ровней себе. У Великого Дома Лэйт есть счеты с половиной Великих Домов — и вы бы вступились за любого, носи он даже имя Бронзлевен.
— Сольряйн всегда козыряли тем, что они якобы выше традиций других Великих Домов, — процедил Луис. — И что лучше других знают, что правильно, а что нет.
Воздух вокруг костра заискрился в преддверии бури, на фоне которой неслучившаяся дуэль Ранмаро и Ламберта стала казаться безобидной перепалкой двух мальчишек.
— Не отрицаю, — ответил Фредерик с улыбкой. — Мой дед Себастиан учил меня и моих братьев тому, что высокое происхождение не может компенсировать отсутствия человеческих достоинств внутреннего характера, и чем больше человек кичится своими предками, тем большая он сволочь.
—
— А еще он считал, что Амавази — Вассальный Дом, который признали Великим только из-за вашей численности. И эти слова тоже не были новыми во времена, когда я был сопливым юнцом. Просто только Сольряйн может позволить себе озвучить эту точку зрения.
— Да как ты смеешь!.. — настала очередь Луиса вскакивать со своего места. И на этот раз Артур и Ребекка поднялись, чтобы встать между раззадоренными стариками и не дать им поубивать друг друга.
Фредерик, продолжая улыбаться, посмотрел сначала на Мэй, а потом на Юрику, и в его взгляде отчетливо читалось: «Видите? Я же говорил». И развел руками.
— Луис, сядь! — железным тоном осадила разбушевавшегося Амавази Мэй. — Фредерик, извинись перед Луисом. Мне плевать на разборки между Великими Домами — пока они не мешают делу Стаи. Если вы сейчас начнете выяснять, какой Дом Великий, а какой нет, я поступлю в лучших традициях Ришари.
— Амавази первый оскорбил честь моего Дома, так что пусть он извиняется, — с долей обиды в голосе возразил Фредерик.
Юрика едва не поддакнула, поддерживая его, но вовремя прикусила язык.
— Фредерик, черт тебя дери, не будь ребенком! — на этот раз уже Мэй поднялась на ноги, и внезапно все присутствующие резко поникли. В ее голосе прорезался металл такой тяжести и прочности, что их их просто придавило к земле, заставляя взглядами выискивать на ней травинки и камешки — что угодно, лишь бы не смотреть в сторону взбешенной главы Стаи.
— Я бы не советовал повышать голос на Сольряйна, — рискнул вставить свое слово Луис, всем видом демонстрируя, что слово Мэй для него — закон. — Они очень тонкие натуры, не терпят неуважения и поэтому легко уходят, если им что-то не нравится.
Фредерик обжег его взглядом — и неожиданно добродушно расхохотался.
— Конечно, немного обидно, когда тебя, шестисотлетнего старика, ставит на место девчонка в двадцать раз младше. Но я верен делу Стаи потому, что считаю его необходимым и правильным. Если бы я ставил своего эго выше нашего общего дела, то уже давно присоединился к «алым» — с вашим вредительским намерением вернуть все привилегии Великих Домов, и передать Судо в руки их благородных наследников. Но мне противна эта идея, поэтому я с гордостью вступил в ряды «диких», и считаю за честь служить под началом госпожи Мэй.
— …и древний спор, кто лучше — Сольряйн или Амавази — плавно перетек в выяснение качественной разницы между «дикими» и «алыми», — с иронией произнесла Юрика. — Все это, конечно, интересно, но я пошла Ранмаро искать. Артур, Ребекка, проследите, чтобы дедушки друг другу фингалы не наставили. И слушайтесь Мэй!
И вышла из круга света, распространяемого желтым пламенем костра. И шагая в темноте, еще некоторое время слышала продолжение перепалки:
— Будете себя плохо вести — передам Стаю Юрике. Она точно не станет церемониться с вашими титулами и родословными.