Гвардия Хаоса
Шрифт:
— Диего же живет…
— С Диего песок сыплется, и он нас со своими правнуками путает.
Мальчишки внезапно заметили, что на них смотрят, и испуганно смолкли.
Дженази жестом приказал им подойти. И когда они робко приблизились, продолжал грозно смотреть на них, пока тот, что пониже, не спросил, отчаянно запинаясь и указывая рукой на север:
— А это ваша статуя во-он там стоит?
— Статуя? — переспросил Дженази, глядя в указанном направлении и не найдя ничего, кроме стен зданий.
— Да, она за домами.
Через пять минут Дженази привели на небольшую площадь в жилом квартале, в центре которой высилась небольшая статуя. Вокруг постамента были разбиты клумбы и установлены лавочки с навесами, защищающими от солнца. Одна была занята — на ней сидел одинокий старик. Древний, иссохшийся, небольшого роста, с темной кожей и густыми седыми волосами. Но осанка у него была вполне прямая, а из-под седых косматых бровей сверкали яркие синие глаза. Он поглаживал пышную короткую бороду и что-то бормотал под нос.
Дженази прислушался.
— Дрянная тушенка… Ячмень столетний… Гнилая капуста… И никто не сказал, что интендант проворовался… А как скажешь? Он бы ему сразу голову с плеч… Жалко… Накормили Полковника, как пса цепного, а он и глазом не моргнул… Мы едим — и он есть, а что тут такого? Стыд, стыдоба… Он нас всех спас, а мы его — гнилой капустой… Стыдоба…
На старике была древняя военная форма, полностью выцветшая. Лет сто тридцать назад она была темно-зеленого цвета, который теперь превратился в светло-серый. Ткань обветшала, тут и там были видны небольшие заплатки и швы. На погонах, тем не менее, отчетливо проступали красные и золотые полосы старшины, а на груди ярко сияли отполированные награды — три ордена и пять медалей. Золото и серебро. И ни одной нашивки по ранению.
Дженази обошел статую по кругу, изучая детали. Широкоплечий детина с квадратным лицом, в плаще, волосы на затылке стянуты в хвост. Левая рука сжимает прямые ножны меча с небольшой круглой гардой; правая поднята на уровень груди, ладонь раскрыта и явно направлена в сторону некоего противника, приказывая остановиться. Грубые черты лица выражают только непоколебимую уверенность и решительность, при виде тяжелой квадратной нижней челюсти сам по себе начинает ныть кулак — тело само заранее предупреждает, что с этим человеком шутки плохи.
Табличка с именем изображенного человека находилась за спиной старика, так что Дженази пока не мог прочесть имя. Но уже сильно сомневался, что кто-то соизволил увековечить в камне его скромную особу. Тем более, что портретное сходство банально отсутствовало. Он никогда не носил длинные волосы. Хотя…
Старик заметил его сразу, как только он подошел к статуе, но только сейчас внимательно всмотрелся в его лицо — и внезапно резко встал, щелкнув каблуками до блеска начищенных сапог и вытянувшись по струнке, приложив ладонь к козырьку своей древней солдатской фуражки.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — произнес он четким громким голосом — и покачнулся, заваливаясь на бок. Дженази не дал ему упасть и аккуратно усадил обратно
— Вольно, старшина, — Дженази сел рядом с ним, и грозно нахмурившись, одним только взглядом отогнал глазеющих на них мальчишек.
Он вспоминал. Не так много людей в этом мире могли знать его как полковника Освободительной Армии Чинкуэдо. И еще меньше — дожить до этих дней. Внешность старика ни о чем ему не говорила, но стянутые в хвост волосы статуи напомнили об одном эпизоде времен войны за Судо. Это было в 879 году, под Такеной. Он уже забыл, какой именно батальон сдерживал мощнейшую контратаку лояльных Небесным Городам сил противника, но точно помнил, что прибыл тогда вовремя.
135 лет назад, предместья Такены, республика Круу.
Лоялисты прорывались. Больше трех часов продолжался артобстрел позиций 84-го полка Пятой Освободительной Армии Чинкуэдо, противник методично равнял с землей укрепления, уничтожал бронетехнику и артиллерийские и минометные расчеты. Основной огонь велся по окопам третьего батальона, и к концу артподготовки из пятисот человек уцелела едва ли четверть. Батальон оборонял пологий склон скалистого холма, поросшего колючим кустарником, и пока высота находилась под контролем сил Освобождения, правительственная армия республики Криа не могла войти в Такену. Особенности рельефа местности не позволяли лоялистам провести танковое наступление, и чтобы обеспечить пехоте успешный штурм, откомандированный Небесными Городами офицер приказал не жалеть снарядов.
Дженази прибыл в штаб полка полчаса назад, по убедительной просьбе Белгорро. Обычный человек, скорее всего, расценил бы ситуацию как понижение по службе: еще утром он был командующим Четвертой Армии, и вот уже вынужден командовать полком, представляясь офицерам в звании полковника и принимая на себя командование. Но Гвардейцу были безразличны ранги и звания, победа в войне стояла на первом месте. А если лоялисты смогут прорвать позиции 84-го полка, война затянется еще сильнее. Он должен сделать все для того, чтобы удержать эту высоту.
Командир полка и командиры батальонов были убиты еще на рассвете — штаб полка был уничтожен управляемой ракетой. Это была технология Небесных Городов, и тот, кому было поручено проследить за тем, чтобы лоялисты победили, грамотно распорядился этим совершенным оружием. Дженази только покачал головой, когда увидел на месте старого штаба дымящуюся воронку. Он был надежно защищен от залпов орудий самим рельефом местности, но управляемые гиперзвуковые ракеты способны обойти любое препятствие.