Гвардия Хаоса
Шрифт:
— Ты застал меня врасплох, мой мальчик, — Саги похвалил Атсуши, подлетая ближе и снова садясь на землю. — Но внезапные атаки хороши только своей внезапностью. Второй раз я на это не попадусь. Сдавайтесь, или я начну говорить с вами по-взрослому.
Атсуши пожал плечами — и вокруг него возник сразу десяток розовых сфер, наполненных плазмой. Саги направил на него острие меча Зейд — и оно мгновенно удлинилось в десятки раз. Никто не успел среагировать, даже Кенсэй, и белый луч пронзил голову Атсуши.
Парень потерял сознание и рухнул на землю. Кенсэй бросился к нему, а Джун с яростным воплем атаковала Саги, на ходу создавая десятки зеленых
— Рикард! Забери их отсюда! — крикнул Кенсэй ученику и бросился на Саги, окружив себя покровом золотого пламени. От него отделилась большая огненная птица с длинными шеей и хвостом, которая с пронзительным криком атаковала ворона, а когда тот попытался разрубить ее мечом света, рассыпалась на тысячи золотых перьев, окруживших цель жалящим вихрем. Саги завертелся, лихорадочно рассекая каждым взмахом меча десятки перьев, но остальные раз за разом впивались в его тело, оставляя болезненные ожоги. А потом в воздухе возникло сразу две золотые рамки портала — одна перед Кенсэем, а вторая позади ворона, и Саги не успел увернуться от меча переместившегося в пространстве ученика. Сталь с легкостью отсекла металлическую лапу, сжимавшую меч Зейд, а потом лезвие погрузилось в бионическое крыло, разрубив его наполовину.
Кенсэй пнул учителя в грудь, покрытую ожогами и оплавленными перьями, и Саги упал на землю, растерянно глядя на него снизу вверх.
— Вам не кажется, что вы пересекли черту, мастер Саги? — спросил он тихо, но отчетливо. — Я щажу вас в память о ваших уроках, но если вы не остановитесь, я лишу вас последнего крыла.
Саги отвел от него взгляд и посмотрел на Рикарда, который уже успел унести с поля боя через портал Атсуши и теперь вернулся за Джун.
— Ну что же, видимо, придется обойтись только тобой, — устало произнес ворон, и когда чародей прошел сквозь портал вместе с дочерью Кенсэя и исчез, его отрубленный протез пошевелился, направляя меч Зейд на бывшего ученика. Бывший Гвардеец что-то почувствовал и отдернул голову за миг до того, как удлинившееся белое лезвие пронзило воздух. Затем оно упало вниз, намереваясь рассечь Кенсэя от плеча до паха, и он бы успел увернуться и от этого, но вторая бионическая лапа Саги вытянулась гибкой змеей и схватила за лодыжку. Акаяма споткнулся — и меч Зейд рассек его в поясе, парализовав ноги и погасив пламенный покров.
Кенсэй выдохнул — и оттолкнувшись руками, навалился на пситакида, подминая под себя. Одна его рука схватила Саги за горло, а вторая прижала к земле целое крыло.
— У меня армированные гортань и позвоночник, — приглушенно произнес ворон, глядя на бывшего ученика бионическим глазом.
Кенсэй крепче сжал пальцы, и под ними что-то заскрипело.
— Сдавайтесь, — прорычал Акаяма. — Или я оторву вам голову.
— Ты кое о чем забыл, — просипел ворон, и белое лезвие пронзило голову Кенсэя — отсеченный протез по прежнему оставался под контролем хозяина.
Глаза бывшего Гвардейца закатились.
— С тобой всегда было сложно, Хоодо, — прошипел Саги, с трудом разжимая пальцы Кенсэя на своей шее и пытаясь столкнуть его с себя.
Белки глаз Кенсэя сверкнули золотым — и он пришел
А затем из оперения Саги выкатился небольшой металлический шарик — и пространство вокруг него сжалось и сразу же вернулось в прежнее состояние. И когда Рикард вернулся, чтобы помочь учителю, то нашел на земле только его — портативный пространственно-временной переносчик, или же просто телепортатор, который перемещал материю вокруг себя к другому такому же, связанному с ним на подпространственном уровне. Технология цивилизации Чи-Зо, у которой был существенный недостаток — телепортатор был одноразовым и приходил в полную негодность сразу после использования. И это значило, что никто не сможет с его помощью последовать за похищенным Кенсэем.
Глава 94. Принцесса Стеклянной Башни
Юрика сидела на своей кровати в одном нижнем белье, прижав колени к подбородку и обхватив их руками, и смотрела на белоснежную равнину облаков, растянувшуюся за окном до самого горизонта. Они неслись с востока на запад стремительной рекой, клубясь и меняя форму, и девушка то и дело видела, как появляются и исчезают просветы в сплошном пенистом ковре. Но они были на таком расстоянии, что она не могла увидеть сквозь них землю, и это вызывало в ней периодические приступы раздражения.
Пальцы Юрики сжали простынь из непонятного, явно синтетического материала, мягкого и приятного на ощупь. А еще весьма прочного и эластичного — она так и не смогла разорвать ее; ткань, казалось, была готова тянуться до бесконечности, истончаясь до нити толщиной в одну молекулу. Девушка сначала не понимала, на кой черт использовать такую продвинутую штуку в качестве банального постельного белья, а потом вспомнила, что находится в личных апартаментах на вершине двухкилометровой башни, построенной непонятно как и непонятно из чего, в круглой спальне с прозрачной стеной — просто невероятным панорамным окном, сделанным без намека на стыки и швы не только между гипотетическими стеклами, но даже между самим окном и потолком и полом. Словно комната была не собрана, а отлита в некой огромной форме из материала, больше всего напоминающего на ощупь кость, который изменил свой цвет и прозрачность в строго определенных местах. И это был только второй этаж ее личных апартаментов: на первом она могла принимать гостей, а на третьем находились ванная и рабочий кабинет. И пространство каждого этажа было просто огромным: от стены до стены было не меньше двадцати метров. Слишком много для воспитанницы сиротского приюта, в распоряжении которой всю жизнь была только койка двухярусной кровати.
Юрика не знала, что делать со всей этой площадью. Кровать, шкафы, тумбочки, ширмы и прочие предметы мебели парили в двух сантиметрах над полом на магнитной подушке, благодаря чему их можно было с легкостью перемещать, и девушка уже раз десять провела перестановку, не прикладывая для этого никаких усилий: встроенные в мебель интеллектуальные системы воспринимали не только голосовые команды, но и жесты, и самостоятельно переплывали из угла в угол. А еще они могли менять свой цвет. И не только. Мебель могла менять свою конфигурацию, а ширмы представляли собой полноценные экраны, которые могли и зеркалом стать, и фильм показать.