Гвиневера. Осенняя легенда

Вулли Персия

Жрица, охранявшая святые воды, в тот день была слишком занята. Не только королевская кавалькада заполнила ее святилище. Рядом собрались местные жители и толпились за стенами храма.

– Ведьма, – послышался чей-то шепот. – Ведьма из Вуки пришла поговорить со жрицей.

Холодок пробежал по моей спине. Много лет назад я слышала о колдунье, жившей в пещере, звавшейся Нора Вуки. Тогда я подумывала навестить ее и попросить помощи от бесплодия. Но Гвин предостерег меня, сказав, что женщину столько же вдохновляет зло, как и добро.

Мы ждали с другими страждущими, слушая местные

слухи и пересуды о ведьме.

– Она обладает даром прозрения, – заметил кто-то.

– Скажи лучше, дурным глазом, – поправил другой.

– Просто не любит, когда ею пренебрегают, – встрял в разговор третий.

Я уже подумывала уехать, чтобы вернуться на следующий день, когда двери храма распахнулись и на пороге появилась сердитая сморщенная старуха. Козел, шествовавший рядом, остановился и обвел собравшихся странным гипнотическим взглядом.

– Что это? – прокаркала ведьма, моргнув от солнца. Она уставилась в просвет, а ее пальцы тискали хрустальный шарик, висящий на поясе. – Королевские гости рядом с простым людом. Не иначе, королева из дома Пендрагонов – госпожа слишком гордая: давным-давно, когда она хотела детей, она так и не приехала к колдунье из Вуки.

Пораженная, я глядела на нее, размышляя, откуда она все узнала. Не произнеся больше ни слова, она подошла прямо ко мне.

– Существует немного вещей, о которых бы я не знала, гордая ты моя, – проквакала колдунья, скользя по моему лицу своими белесыми глазами. – У старой бабуси есть еще пара фокусов в рукаве.

Ведьма повернулась и заковыляла прочь. Толпа безмолвно расступилась, давая ей дорогу. Одни закрывали глаза, другие кланялись. Я же стояла как вкопанная, не в силах даже сотворить знак против зла.

– О чем это она? – спросил Мордред.

– Пустяк из прошлого. Тебя еще тогда не было при дворе, – я пожала плечами, сбрасывая наваждение – Не о чем и задумываться.

Мы дождались своей очереди к жрице и поспешили обратно в Камелот. Паломид уезжал в Нортумбрию, и я не хотела упустить случай пожелать ему доброго пути. Там он собирался отлавливать и воспитывать ловчих соколов, хотя этому плану так и не суждено было сбыться.

Араб был не единственным человеком, который в тот год уезжал от нас. Эктор де Марис возвращался жить на континент, Лионель и Борс разрывались между Камелотом и Бретанью, и теперь с ними собирался мой друг Динадан, вознамерившийся посетить Тристана при дворе Ховелла.

Бедивер после смерти Кловиса вернулся в Камелот и привез мне изумительную, длиной до колен, темно-красную шелковую тунику – подарок королевы Ингунды, супруги Клотара, сына Кловиса. Артуру – замечательный воротник из филигранного золота. И еще стеклянные кубки с птичьими лапами и клювами, изготовленные на Рейне, несмотря на крушение империи. Поскольку британцы сами не знали производства стекла, это был дорогой и редкий подарок.

Моя молочная сестра Бригита покинула монастырь, чтобы основать собственный святой дом на Чилтерн-Зилс, неподалеку от Лондона. Бедивер, который когда-то мечтал жениться на ирландке, сопровождал ее и сестер в новую обитель и, только убедившись, что они обустроились, возвратился в Камелот.

В тс дни дух

приключения заполнял наш зал. Он стал центром, где скрещивались дороги путешествующих с юга на север и с запада на восток. Гости приносили новости издалека и из ближних земель почти так же быстро, как и королевские гонцы. И если где-то звучал чей-то вызов, в Камелоте о нем узнавали в первую очередь.

С тех пор как Гарет прославился, побив Иронсида, остальные рыцари только и делали, что изобретали себе испытания. Они уезжали в одиночку и группами по двое и трое, иногда с определенной целью, иногда просто в поисках несправедливостей, которые горели желанием исправить.

– Это становится опасным увлечением, – заметил однажды в постели Артур. – Слава Богу, они еще не уезжают все разом!

– Но и вреда от этого никакого, – отвечала я, вынимая заколки из волос. – А набег Дагонета на Корнуолл заставил нас как следует посмеяться.

Шут отправился с визитом к кузине в замок Дор и, пока оставался там, сочинил совсем нелицеприятную песенку про короля Марка. Старый козел услышал ее, и шута вышибли из замка. Вместе с ним уехал и путешествующий Гахерис, прикрывая тылы.

– Отнюдь не потому, что работа оказалась дурного качества, – заверил нас Динадан. – А потому, что содержание было слишком правдивым.

Артур рассмеялся и согласился с тем, что приключение Дагонета добавило остроты его отчету о южном побережье.

– По крайней мере, в политическом отношении все обстоит спокойно. Остается уповать лишь на Бога, если саксы вздумают устроить мне неприятности, когда половина наших воинов в отлучке.

Но саксы сидели тихо, так же, как и фея Моргана. Катбад, сохранивший с другими друидами хорошие отношения, держал ухо востро и ловил любое слово о жрице, стараясь узнать, не собирается ли она покинуть святилище. До сих пор об этом не доходили даже слухи. И сама я присматривалась к Агравейну, опасаясь, не шпионил ли он для Морганы. Но поведение самого симпатичного сына Моргаузы было выше всяческих похвал. Он постоянно находился рядом с Камелотом и лишь несколько раз удалялся в поисках небольших испытаний. Но вылазки эти были непродолжительными, и Агравейн, заядлый боец, никогда не отлучался на столько, чтобы успеть добраться до Черного озера.

Пора мира и благоденствия продолжалась, и Ланселот стал уезжать от нас все чаще: то в поисках приключения, то в свое пристанище в Джойс Гарде. Там он работал в саду, следил за фруктовыми деревьями, приглядывал за урожаем и объезжал для Артура Нортумбрийское побережье.

– Уриен знает дело, – объяснял бретонец, – но он стареет и не откажется от помощи. К тому же это неплохой способ держать людей и лошадей в хорошей форме.

Мы с Лансом никогда не вспоминали о том лете, когда Тристан и Изольда и все мои дамы вместе со мной приехали к нему в Джойс Гард и проводили время в веселье и смехе и обнаружили, что самым потрясающим открытием оказалось открытие любви. Иногда я сомневалась, было ли это все на самом деле или стало лишь полузабытым сном чересчур занятой делами государства королевы, которая потеряла всякую связь с землей? Как бы то ни было, я не заикалась об этом.