Хаджи

Юрис Леон

– Ты добрый и внимательный, мне это нравится, - сказала Нада.
– Давай станем лю-бовниками, а когда будет надо, я упорхну.

– Не смотри на меня, Нада. Я не могу выдержать, когда ты на меня смотришь. Не жми на меня так...

Она рванулась от него.

– Думаю, я приму душ, - сказала она, уходя.

– Нада!

– Да?

– У Отманов вечером официальный обед в индийском посольстве. Их не будет до-поздна.

– Я знаю, - сказала она.
– Я сегодня очень много играла с детьми. Они будут спать как

убитые.

– Принимай свой душ. Дверь в мою комнату будет открыта.

Он целовал ее тело и не мог остановиться.

– Ты милый, - сказала Нада.
– Было совсем не так больно, как я думала. Какая же у меня была дурацкая жизнь, что надо было душить такое чудесное. Бернар, ты милый. Ты очень чуткий.

– Это ты, Нада. Как же ты стала такой свободной, такой... такой простой.

– Теперь я буду еще свободнее. И ты можешь попробовать все, всему научить меня. Я хочу всего этого. Дай мне знать, какие места возбуждают тебя, и как тебя возбудить. Я хочу все это делать. Я хочу съесть тебя живьем.

– О да, Нада... да, да, да.

– Входи, Нада, садись, - сказал Хамди Отман.

– Да, сэр.

– Ты вся сияла этот последний месяц, - сказал он, открывая свою коробку с сигарами и приступая к ритуалу обрезания, увлажнения, разминания, зажигания.

– Я очень счастлива с детьми, - сказала она.

– Только с детьми?

Она взглянула в его худое жизнелюбивое лицо, его искрящиеся глаза, чуточку жес-токие, чуточку напряженные.

– Жизнь здесь куда добрее, чем в Акбат-Джабаре. Надеюсь, что и работала я подо-бающе.

– Дети тебя обожают, ты знаешь. Не снимешь ли ты свой платок?

– У меня не так много волос.

– Тебя это беспокоит?

– О нет, но когда люди на меня смотрят, они, кажется, испытывают неловкость.

– Ну так что, снимешь?

Она сдернула его с головы. Волосы уже немного отросли. Это придавало ей вид до-вольно пикантный, даже сногсшибательный.

– Видишь ли, меня это не трогает, - объявил Хамди Отман.
– Ты в сущности исклю-чительно красивая девушка. Отец остриг тебе волосы для скромности, не так ли?

– Да, сэр.

– Ну, а ты не была слишком скромной, не так ли?

– Нет, - ответила Нада без колебаний или признаков тревоги.

Он положил на стол диктофон.

– Ты когда-нибудь видела такую вещь? Знаешь, что это такое?

– Нет.

– Это устройство записывает человеческие голоса. Хочешь послушать свой?

– О том, как я занимаюсь любовью с Бернаром, - напрямик сказала она.

Хамди Отман чуть не подавился своей сигарой. Ее реакция полностью лишила его бдительности.

– Ну, как ты думаешь, понравится твоему отцу услышать это?
– сказал он с оттенком угрозы.

Нада пристально взглянула на него, пожала плечами. Отман долго изучающе рас-сматривал девушку. Она явно нисколько его не

боялась и полностью владела собой.

– Есть вакансия высокого поста ЮНРВА в Сирии. Я рекомендую Бернара на эту ра-боту.

– В наказание?

– Это повышение.

– Он знает?

– Да. И готов сейчас же оставить Амман.

– Отлично, господин Отман.

– Ты не выглядишь расстроенной, Нада.

– Я буду по нему очень скучать, но мы не давали друг другу никаких обещаний. У меня вовсе нет желания удерживать его. Мы оба всегда знали, что это будет лишь недолго.

– Ну скажи мне, Нада, что мне следует сделать с тобой?

– Я хотела бы остаться в Аммане в вашем доме. Я полюбила детей. Я не знаю, когда у меня будут свои собственные дети, и будет ли мне на то благословение Аллаха. Они приносят мне много счастья.

– Это дело с тобой и Бернаром весьма серьезно. К счастью, никто, кроме меня, об этом не знает. Будем так же продолжать?

– Поступайте как вам угодно, господин Отман. Если вы хотите услышать мои моль-бы к вам, то напрасно тратите время.

Его лицо выразило крайнее удивление. Девушка становилась все интереснее.

– Скажи мне, Нада, тебе хотелось бы иметь свою комнату?

– У меня никогда не было своей комнаты, и о таком я даже не мечтала.

– Это можно устроить. Конечно, мы с тобой разделяем эту тайну... я понимаю, что я не молодой человек вроде Бернара... С другой стороны... я, скажем так, довольно зрелый. Как ты знаешь, у мадам плотная повестка дня, особенно по четвергам. В середине дня она проводит время в парикмахерском салоне, а потом бридж-клуб. Так я предлагаю...

– Вы хотите заняться со мной любовью.

Он засмеялся.

– Вы, барышня, - весьма холодный кусок деловитости.

– Мне кажется, что вы очень привлекательный мужчина, господин Отман, и я не имею ничего против того, чтобы заниматься любовью в доме вашей жены. Вы это делаете со многими женщинами. Однако я не стану делать этого просто из страха перед вашим секретом.

– Конечно, нет, упаси Аллах.

На ее губах появилась улыбка маленькой Моны Лизы.

– Если я остаюсь, то я предпочла бы не работать по субботам и еще один день в не-делю. Зейна на кухне вполне способна занять в эти дни мое место. Дети ее очень любят.

– А что ты сама собираешься делать в Аммане в это время?

– Я хочу ходить к федаинам.

– Ты должна мне честно сказать, Нада, ты должна. Я так же хорош, как Бернар Жокс?

Нада перевернулась на спину, потянулась и сладко вздохнула, а он целовал ее соски.

– Ну, скажи мне, чертовка, скажи.

– Ты великолепен, Хамди.

– Так же хорош, как Бернар Жокс. Скажи это.

– А я так же хороша, как мадам Отман?

– Ты сучка, сучка, маленькая сучка. Откуда крестьянская девчонка знает, как зани-маться любовью?