Халид его пленница
Шрифт:
Вдруг тянусь к нему, сама целую. Отвлекаю Халида, но отвлекаюсь на то, как его руки шарят по телу. Забираются под рубашкой, гладят живот, почти до боли сжимают грудь.
Мне нельзя поддаваться, нельзя даже думать о том, что будет, когда мужчина проведёт пальцам по затвердевшим соскам. Я помню, как с ним может быть хорошо.
Больно и хорошо, будто сгораешь заживо, а потом воскресаешь. Цербер – миф, легенда из ада. И именно туда меня опускает Халид, в кипящие котлы, которые разъедают кожу, испаряют из моего тела кровь.
Ничего
Тело не предаёт меня, я сама это делаю. Когда веду ладонями по плечам Халида, сжимаю. Он стал ещё шире, крупнее. Гора, которая сейчас возвышается надо мной.
– Халид, - я сама тянусь к его ширинке, сама кусаю нижнюю губу, чувствую, как меня подбрасывает от нетерпения. – Хал.
Ему нравится всё, что я делаю. Как варвар, победитель, главный завоеватель. Ворвался в мою жизнь, перевернул всё, похитил меня. Каждый раз похищает, каждый раз сдаюсь.
– Какая прыть, - его голо сочится удовольствие, наслаждение от того, что я так быстро сдалась. Наваливаюсь на мужчину, заставляя замолчать. Практически оттесняю к двери. – Не ебёт тебя твой ублюдок?
– Не ебёт.
Ян был врагом, стал заклятым другом, моя семья, её жалкие остатки. И я бы ни за что не переступила эту грань. Пусть друг изменился, пусть из хлипкого мальчишки стал настоящим мужчиной, мы не подходим друг другу.
И как бы я могла быть с кем-то другим, если у меня внутренности тугой лентой стягивает от того, как Халид обхватывает моё лицо? Целует, высасывает из меня душу, тянет на себя.
– Сейчас.
Прошу его, что-то говорю, отстраняюсь. Хватаюсь пальцами за рубашку, пока Халид медленно расстёгивает свой ремень. Опускаю взгляд, чтобы ничего не сделать лишнего, не поддаться, не сорваться.
Вдыхаю воздух, которого совсем не осталось в машине, рассматриваю возбуждение на лице Халида. Запоминаю, зная, что скоро оно сменится гневом. Так всегда происходит.
Просто сегодня – быстрее.
В секунду, когда мужчина переводит взгляд на свои брюки, расправляется с ширинкой, я делаю рывок. Сжимаю дверцу машины, открываю замок, чтобы выбраться.
Почти что вываливаюсь на улицу, вечер встречает меня прохладой. Я знаю, какой увидят меня прохожие, но это меньшая беда. И мне не скрыться от Халида, не сбежать.
Но в эту минуту меня ничего не волнует. Я потом что-то придумаю, успокою, его, объясню. Заведу новый виток игры, направлю гнев в другое русло. Всё обязательно получится. Просто сейчас мне надо сбежать.
Потому что всё повторяется, из раза в раз. Я помню, как это было почти пять лет назад. Словно вчера отбивалась от него, злилась, нарывалась. А потом оказывалась прижатой к кровати, а шею царапала жесткая щетина.
Из этого замкнутого круга нет выхода. Ни тогда, ни сейчас. Кто-то должен сломаться, чтобы подстроиться под другого. Принять мир Цербера,
А Халид никогда не откажется от своего бизнеса, кровавого жестокого, который он выстраивал так долго. Не ради меня, это точно. Не настолько значима, никогда не буду.
Я бегу по улице, без цели. Не слышу преследования, но знаю, что Халид появится внезапно. Вцепится в меня, потащит обратно. Будет ещё более зол, чем до этого.
Может, если спрятаться надолго – он утихнет. Примет это за отличную шутку, развлечение. Будет потешаться над моими попытками побега, а не наказывать.
– Вам нужна помощь? – женщина с маленькой собачкой обеспокоенно смотрит на меня, когда я останавливаюсь в парке. – Позвонить?
– Нет, спасибо, - осматриваюсь по сторонам, не вижу ни Халида, ни его людей. – Не подскажите, где тут метро? Я отстала от своих друзей.
– Прямо и там будет вывеска ресторана, за ней направо.
– Спасибо.
Не помню есть ли у меня деньги, карта на метро, телефон. Мысли путаются, адреналин затуманивает рассудок, а желание подталкивает бежать быстрее. То проклятое желание, которое жаром разливается между ног.
Я вижу метро, ступеньки в него. Сжимаю поручень, и не понимаю, что происходит. Никого нет. Никто меня не ждёт, не ищет. Никакого преследования. И это пугает ещё сильнее, чем если бы за мной гналась целая армия.
Что происходит? Что не так?
Останавливаюсь, боюсь сделать шаг дальше. Что… Что если Халид отправился сразу к Яну? Разбираться с ним, мстить так. У мужчины нет принципов, нет сострадания. Он пойдёт на всё, чтобы наказать меня. А с Яном мой сын. И тётя Катя. Что если Халид поедет к ней?
Раньше у меня не было слабых точек, Халид о них не знал. А теперь я вся состою из слабости, из возможностей надавить. И ощущение, что с каждым днём у мужчины будет ещё больше знаний как меня сломать.
Ненавижу себя, призираю, когда разворачиваюсь. Будто спиной чувствую зов метро, но иду прочь. Халид отыграется, причинит близким боль – в этом я уверена. А я ненавижу, когда кто-то страдает из-за меня. Не смогу вынести.
Я даже не кричу, когда меня дёргают в сторону. Мелькает белая полоска шрама на щеке Халида, его злой взгляд. А после всё пропадает. Меня толкают в какой-то подъезд, где пахнет сыростью и темно.
Халид зажимает между стеной и своим телом. Едва не царапаю щеку о треснувшую плитку, но мужская рука обхватывает под грудью, удерживая от падения.
– Набегалась, Ада? – его тон ледяной, злой. Таким убить можно, и моё сердце точно не выдержит. – Решила трахнуться в старом доме, а не машине?
В секунду Халид сдёргивает с меня штаны. Ткань трещит, сдавливает бёдра, пока не спускается ниже. А у меня голова кружится. От его дыхания на коже, как ладони крепко сжимают кожу, до синяков. И этот поцелуй на загривке – жестокий и сильный, будто выпускает в меня пулю.