Хамза

Яшен Камиль Нугманович

Дверь открылась, и в кабинет Ахунбабаева вошёл Рустам Пулатов.

– О, Хамза-ака, здравствуйте!

– Здравствуйте, Рустамджан.

– А где Юлдаш-ака?

– Скоро будет.

– Он вас оставил вместо себя?
– улыбнулся Пулатов.
– Ну и как, тяжело осуществлять на деле власть рабочих и крестьян? Если бы такой вопрос задали мне, я ответил бы: очень тяжело. Может быть, это самая тяжёлая работа на всём белом свете... Но многие думают совсем наоборот.
– Он сел в кресло напротив Хамзы.
– У нас в последнее время появились десятки чиновников, которые

считают, что новая власть - это только слова, только речи, выступления на митингах, призывы, статьи в газетах, письма братьям по классу за границу, торжественные поздравления друг другу... А власть - это огромный физический труд, если только руководитель по-настоящему осознает себя властью. Ведь мы же всё создаём заново - мораль, нравственность, законы, право, мы заново учимся понимать, как писал Маяковский, что такое хорошо и что такое плохо. И всё это надо сделать своими руками, своим горбом, нам всем надо пролить свой пот, а иногда и свою кровь...

– Скажи, Рустамджан, - начал Хамза, - ты, конечно, знаешь, что это за тетрадь?

– Знаю. Я сам вынимал её из сапога убитого Ташпулата.

– А почему заявление батраков Шахимардана попало к Алчинбеку?

– Он занимается антирелигиозной пропагандой.

– При чём тут антирелигиозная пропаганда, когда люди пишут, что у них ничего не изменилось после революции, что они хотят вступить в колхоз и не могут?

– Весь вред идёт от мазара. Пока существует гробница святого Али, Советской власти в Шахимардане не будет.

– Мазар один раз уже сожгли, - сказал Хамза, - вместе с людьми... А он снова вырос, как поганый гриб на помойке. Надо вырывать корень.

– Корень - в шейхах. Они поддерживают мазар, а мазар кормит их. А если говорить шире, то корень в людском невежестве. Паломники идут в Шахимардан толпами, все хотят по душам поговорить с шейхом Исмаилом. А что мы можем противопоставить этому?

– Помнишь наш первый разговор, после того как ты вызвал меня из Коканда обратно сюда, в Самарканд?

– Помню.

– Ты спросил тогда, почему Алчинбек и Шавкат выступили вместе против меня? Что их объединяет?.. Для чего тебе это понадобилось?

– Хамза-ака, в моей работе есть такие моменты, о которых я не могу говорить даже вам. Не обижайтесь.

– Я не обижаюсь... Но я понял это так: по Хорезму Шавкат был известен своей ориентацией на Турцию. И тебя интересовало, мог ли он вовлечь в эту ориентацию и Алчинбека, не так ли?

– Предположим.

– Тогда я ничего не мог ответить тебе конкретно. В Коканде я хотел кое-что узнать об Алчинбеке, но не успел. Теперь же, после убийства Ташпулата, мне ясно, что если Алчинбек связан с зарубежными антисоветскими центрами, то эта связь идёт через Шахимардан.

– А доказательства?

– Ташпулат. Алчинбек намеренно оборвал эту нить.

– Нет никаких улик. Если бы они были, Алчинбек сидел бы уже в тюрьме. А он сегодня с утра сидит у себя на работе. И даже рвётся в Шахимардан...

– Зачем?

– Хочет закрыть гробницу и разогнать всех шейхов.

– Его нельзя пускать в Шахимардан - уйдёт за границу!

– Его никто и не пустит туда. За ним установлено наблюдение.

–

Он рвётся в Шахимардан потому, что туда всё время идут иностранные паломники. И среди них могут быть связники.

– Мы пытались закрыть этот официальный "коридор" для прохода на нашу территорию шпионов и диверсантов, но его снова открыли... А вообще-то в Шахимардане сейчас много подозрительных лиц. Нам бы очень был нужен там надёжный человек... Но некого послать, нет людей.

В кабинет вошёл Юлдаш Ахунбабаев. Молча поздоровался за руку с Пулатовым, сел за свой стол.

Несколько секунд длилось молчание. Председатель ЦИК был погружен в какие-то свои и, видимо, невесёлые мысли. Может быть, ему надо было побыть одному... Или вдвоём с Рустамом Пулатовым...

– Я подготовлю тетрадь Ташпулата для публикации в газете с моими комментариями, - поднялся с места Хамза.
– Но мне бы не хотелось ограничиваться только этим... Я хочу написать книгу о Шахимардане. Большой роман... Потому что это действительно очень яркая страница нашей истории... Помните, вы говорили, когда приехали из Москвы, что мы идём на последний классовый бой - с кулаком?

Ахунбабаев молча смотрел на Хамзу. Дела, по которым он уезжал, ещё не отпускали его из напряжения.

– Как коммунист, - продолжал Хамза, - я не смогу оставаться в стороне, пока будет продолжаться этот бой. Я это понял ещё тогда, когда вы приходили ко мне с профессором Степановым... Поэтому прошу направить меня в Шахимардан для организации там колхоза.

– Что, что?
– переспросил Ахунбабаев.
– Куда вы просите вас направить?

– В Шахимардан...

5

Да, были, были ещё у Алчинбека Назири в Самарканде такие места, где он мог спокойно проводить время, не опасаясь посторонних глаз.

В тот самый день, который чуть было не стал последним днём в жизни бывшего гражданина Капланбекова, Алчинбек приказал Кара-Каплану ехать на далёкую окраину города.

Здесь они расстались.

Товарищ Назири постоял некоторое время на улице, потом вышел на берег арыка, пересёк большой пустырь, на краю которого среди кустов бежал второй арык, и неожиданно лёг на землю, в кусты, словно ему стало нехорошо.

Открытое пространство пустыря позволяло товарищу Назири проверить, шёл кто-нибудь за ним или нет...

Спустя двадцать минут Алчинбек поднялся, перепрыгнул через арык и снова углубился в лабиринт узких улиц с глухими глинобитными заборами.

В одном из безлюдных тупичков он наконец нашёл то, что искал, - заднюю дверь в сплошной стене большого одноэтажного строения. Своим ключом открыл и закрыл дверь и оказался в полной недосягаемости от внешнего мира.

Его встретила молчаливая пожилая женщина, подавшая домашнюю одежду. Алчинбек переоделся (тонкий полосатый халат, тюбетейка, мягкие туфли с загнутыми вверх носками) и вышел во внутренний двор. Здесь, под сенью деревьев, журчал маленький арычок. Вода наполняла небольшой бассейн, выложенный мрамором. Вокруг бассейна зеленели невысокие пышные кусты, цвели розы.