Хамза
Шрифт:
Байвачча с ненавистью смотрел на англичанина и Алчинбека.
Ему казалось, что оба они что-то затевают против него. Просветление кончалось. На байваччу надвигалась чёрная гора.
– Долго вы будете шептаться!
– заорал Садыкджан, и половина ресторана оглянулась на их столик.
– Мне противно на вас смотреть! Меня тошнит от ваших секретов!
– Он согласен на тридцать копеек, - пытался успокоить байваччу Алчинбек.
– Он берёт всю партию и на следующий год приедет опять.
– Мой друг, - положил англичанин
– Да чёрт с ним, с этим хлопком!
– дёрнул на себя скатерть Садыкджан.
– Хлопок, хлопок!.. Провались он в преисподню!.. Согласен на тридцать копеек, но ещё полдюжины шампанского пусть берёт за свой счёт!
– Дюжину!
– благодарно затряс Уиллкинс руку байваччи.
– И ужин за мой счёт!.. Но только, друзья, мы должны сейчас же поехать на завод и посмотреть хлопок. Летом у вас шли сильные дожди...
– Не хочу на завод!
– капризно надул губы байвачча.
– Провались он в преисподню!.. Ненавижу все заводы, весь хлопок, всех баб, людей, рабочих, собак, Эргаша ненавижу!..
– Но, не посмотрев хлопок, я не подпишу чек...
– Хочу на завод!
– вдруг встал Садыкджан.
– Пора навести порядок!.. Я люблю рабочих!.. И женщин люблю... Где Эргаш?
Чёрная гора отодвигалась. Байвачча тряхнул головой.
– Едемте, господа, - сказал он уже нормальным голосом.
– Алчинбек, где машина?
– У подъезда.
Гора снова придвинулась.
– Ну, пошли, Британия... У-у, колонизатор проклятый! Почему индусов из пушек расстреливали? Привязали к пушкам... и - пополам!..
– Хелло, Туркестан! Хелло, Россия!
– Слушай, Джон Буль-Буль... Ты папуасов любишь?
– Люблю, мистер Садыкджан, очень люблю!
– А их - тоже из пушек?.. А потом меня к пушке привяжешь? Я ведь тоже туземец...
– О сэр, как можно?
– Знаю я вас!.. И королеву вашу знаю!.. Она кумыс любит?
– Очень любит. Каждый день пьёт чай с кумысом.
– А у вас в Англии кумыс есть?.. Приезжай на следующий год вместе с королевой. Прокачу на верблюде, шашлык будем жарить, плов сделаем...
– Благодарю, сэр...
– А ты попугаев любишь?
– Обожаю.
– Алчинбек, где машина?
– Сюда, сюда...
Висевший в воздухе хлопковый пух напоминал хлопья снега.
Оседая, он накрывал собой тюки и грузчиков. Людей почти не было видно, слышны были только их выкрики.
Хамза работал вместе с казахом Сабитом. Вместе они непрерывно загружали арбы, подъезжавшие одна
Сегодня выдавали зарплату. Из-за неё-то и разгорелся весь сыр-бор. Слово за слово, разговорились, и Сабит спросил у Хамзы:
– Хамза-ака, мне хочется узнать у вас... Почему нам, узбекам и казахам, платят в три раза меньше, чем русским? Что мы, хуже работаем?
– Эх, Сабит...
– похлопал его по плечу Хамза.
– По-моему, делают это нарочно. Всё дело в том, что нас хотят поссорить с русскими.
– Какая от этого польза хозяевам?
– Они считают, что если мы будем получать меньше, а русские больше, то в конце концов мы должны возненавидеть их. Ибо они народ, разбирающийся в своих правах, а мы - смирные, тёмные и послушные, подобные баранам.
Молча продолжали работать. Пока нагружали одну арбу, вторая стояла уже наготове... Сабит, вытирая пот со лба, снова спросил:
– Нам с вами по полтаньга, а им по полтора таньга. Чем же они лучше нас?
– Ничем не лучше, но я же сказал тебе - они разбираются в своих правах, а мы нет. Конечно, хозяевам завода выгодно иметь дело с такими дешёвыми в цене рабочими, как мы с тобой. Была бы их воля, они вместо русских нанимали бы только нас.
Неожиданно он опустил на землю очередной тюк - от заводских ворот к нему шёл доктор Смольников. Рядом с ним семенил какой-то мальчик.
– В чём дело?
– спросил Сабит.
– Отдохнём немного, - тревожно сказал Хамза и пошёл навстречу доктору.
– Здравствуйте, Хамза, что вы тут делаете? Грузчиком работаете?
Доктор делал вид; что и в мыслях не допускал встретить здесь Хамзу, что он очень удивлён.
Хамза, поняв игру, ответил, потупясь:
– Семья у меня, жить надо... А здесь заработки хорошие.
– И давно вы здесь уже работаете?
– говорил Смольников явно для чьих-то ушей, слушавших их разговор.
– Нет, недавно.
– А я и не знал...
– Что случилось, доктор?
– почти не шевеля губами, спросил Хамза.
– К больному вызвали...
– А я испугался, подумал, что произошло что-нибудь со Степаном...
– Нет, нет, у нас всё в порядке, а здесь одному из рабочих стало плохо...
Доктор пошёл за мальчиком.
– Пойдём-ка, Сабит, узнаем, что там, - сказал Хамза.
В цехе очистки плясала настоящая белая метель. С верхнего люка хлопок падал так густо, что сразу вспомнилась поговорка:
"Снег, кружащийся аистом". Работа была остановлена, все растерянно стояли над рабочим, который, чувствовалось, задыхаясь от нехватки воздуха, лежал обессиленный на куче хлопка.
Когда в цех вошёл доктор, кто-то крикнул: "Да остановите же пока!" Люк закрыли, хлопковый поток прервался, но пыль, будто густой туман, долго ещё висела в воздухе. Рабочие, уши и ноздри которых были забиты пылью, словно рыбы, оказавшиеся на суше, дышали, широко раскрыв рты.