Хамза
Шрифт:
– А откуда гурудеви берёт деньги на школы для бедных?
– Ему платят за различные сочинения. Он получил Нобелевскую премию - это большая честь и всемирная слава. Вся премия ушла на школы.
– Мне очень бы хотелось увидеть гурудеви ещё раз... Я был у него с одним англичанином, и, конечно, не мог...
– Я знаю, - кивнул Хуссейн.
– Я попробую повторить вашу встречу при более благоприятных обстоятельствах...
На окраине большой индийской деревни собралось много народу. Кто спал, кто читал, кто готовил немудрёную еду... Многие
– Я жду встречи с гурудеви уже двадцать дней, - жаловался человек в одежде буддийского монаха.
– Если бы учитель встречался со всеми, кто хочет с ним говорить, то растерял бы всю свою мудрость.
– Факир спрятал свирель.
– Он один, а погляди, сколько нас... Нужно беречь его.
– Но ведь кто-то встречается всё-таки с гурудеви?
– сказал буддист.
– Почему бы не встретиться с ним и мне?
– Иногда учитель неожиданно приезжает к людям и говорит с каждым и со всеми сразу. И мы уходим озарённые его светом.
– Смысл любого учения - в желании знать больше того, что ты знаешь, - проповедовал группе слушателей старик в синей чалме, - если стремишься к источнику знаний, как путник в пустыне к воде. Знаменитый Джура Эль-эддин, ученик великого Рахматулло ибн Мухтара, шёл десять лун, прошёл десять пустынь, чтобы увидеть Миради аль Абдуллу ибн Арифа, мудреца из Хорасана, и выслушать его речи. Ибрагим Исфаганский голодал три года, чтобы увидеть и услышать слово его... Сто солнечных заходов и сто восходов увидел Убайдулла иль Агафар, пока не встретил великого из мудрейших Мохамада ибн Акбари... Мы пришли сюда, к гурудеви Тагору, чтобы прислониться к его мудрости и прикоснуться к его величию.
Окончив проповедь, старик в синей чалме подошёл к сидевшему в тени большого, усыпанного белыми цветами куста Хамзе и опустился рядом на землю.
– Вы мусульманин?
– спросил старик.
– Конечно.
– Хотите спросить о чём-нибудь гурудеви?
– Хочу...
– А я хочу только увидеть его хотя бы издали, - устало вздохнул старик.
– Знаменитый Абукар ибн Салэтдин шёл через сто горных вершин...
Старик вдруг захрапел, заснув на полуслове.
– Я тоже мусульманин, - сел около Хамзы с другой стороны худой перс, - а мусульмане должны держаться вместе.
– И тоже хотите лицезреть гурудеви лишь издали?
– Нет, я хочу спросить у него - почему в мире с каждым годом становится всё больше бедных и несчастных? Гурудеви учит: зло переходит в добро, а жизнь всегда побеждает зло - таким бог создал мир... Но отчего добра в мире становится всё меньше?..
– Перс поднял на Хамзу печальный, полный непролитых слёз взгляд.
– На земле много дорог - почему ты выбрал именно эту? На земле много мудрых людей - почему ты пришёл сюда?
– Я учу детей, - ответил Хамза.
– Я должен учить их не только грамоте, но и жизни. Говорят, гурудеви это удаётся.
– К нему идут отовсюду, - почесал перс под халатом грудь, - но не всех гурудеви удостаивает беседой... Я пришёл две недели назад. И вот теперь жду...
В толпе показался Хуссейн.
–
– Да поможет мне аллах, - провёл перс руками по лицу, сотворяя молитву.
– Аллах акбар!
Хамза встал и пошёл навстречу Хуссейну.
– Сегодня ничего не получится, - сказал Хуссейн, оглядываясь по сторонам.
– У него был тяжёлый разговор с губернатором... Англичане совершили несколько новых казней... Он очень страдает, еле держится на ногах... Приходите завтра рано утром прямо к зданию школы. Я встречу вас.
Было раннее утро. В предрассветных сумерках в окнах длинного деревянного здания Шантинекетонской школы Рабиндраната Тагора зажигались огни. Один за другим, один за другим...
Хамза расположился под большим деревом на лужайке напротив школы. "Казни, казни, бесконечные казни, - думал он.
– Человек с лицом и душой бога должен жить среди дьяволов. Весь мир стекается к нему, как реки к океану... Он вместилище мировой души, совесть мира... Какие великие слова, мысли и чувства сумел бы он ещё подарить людям, если бы здесь не было англичан... И как прекрасна эта школа, похожая на дом, в котором живут ангелы!.. Будет ли у меня когда-нибудь такая же школа?. Не жалко отдать жизнь, чтобы это произошло".
Послышалось детское пение. Из школы вышла процессия детей в белых одеждах с фонариками и колокольчиками. Впереди шёл Хуссейн. С песней двинулись они вокруг дома. Хуссейн громко читал стихи Тагора:
– "Любуйтесь пробуждением дня, каждый миг природы неповторим!.. И чем больше таких мгновений останется в вашем сердце, тем совершеннее и богаче будет наш мир!.."
Дети прошли мимо Хамзы, и каждый поклонился ему. У Хамзы навернулись слёзы. "Может быть, я попал в рай?" - подумал он.
– Сейчас выйдет, - задержавшись, шепнул Хуссейн.
Становилось всё светлее. Дети, рассыпавшись по зелёной траве, начали делать гимнастические упражнения.
Ещё один учитель появился на лужайке.
– Мир вам, незнакомый человек!
– приветствовал он Хамзу, сложив на груди руки.
– Вам разрешили прийти сюда?
– Гурудеви знает обо мне...
Дети, кончив гимнастику, встали в пары, запели похожую на молитву песню и, держа друг друга за руки, пошли к озеру.
Тагор вышел на крыльцо в светлом лёгком хитоне. Сверкающие чёрные глаза его светились радостью. Лучи солнца золотили белую бороду и длинные волосы. Хамза поспешил к нему.
– Пусть всегда будет счастливым ваше утро!
– низко склонил Хамза голову.
– Простите, что нарушил ваш распорядок дня!
– Мир и счастье и вам, учитель-узбек из России!
– улыбнулся Тагор.
– Я рад, что вы пришли во второй раз, - это говорит о настойчивости вашего характера. Вы, наверное, многого сумеете добиться в своей жизни.
– Настойчивы были все узбеки, гурудеви, кого манила Индия.
– Да, у нас давние связи, и плохо, что сейчас мы общаемся мало... Скажите, какие у вас впечатления об Индии? Англичане более жестоки, чем царские чиновники?