Хаос и Порядок
Шрифт:
– Питер, я сегодня не надела нижнего белья! И хочу, чтобы ты трахнул меня прямо на столе Теренса! – Неожиданно выпалила она, отчего глаза Уинстера округлились до размеров кофейного блюдца.
Кто-то проходящий мимо незакрытой двери их офиса услышал вырванные из контекста слова и уронил коробку с бумагами прямо посреди коридора.
Подобная мера возымела эффект: мужчина медленно развернулся на офисном стуле и поднял уставшие красные глаза на Кетрин.
– Я знаю кто убийца. – Уверенно произнес он.
***
– Что? –
– Сарк описал мне человека, приходящего в дом к Патрику Лильборну. – Питер бросил на стол стопку фотографий и фоторобот предполагаемого преступника.
Кет волнительно взяла их. За секунду на ее лице сменилась целая гамма эмоций: непонимание, удивление, раздражение, сомнение.
– Ты, ты уверен? – Запинаясь, спросила она.
Марлини кивнул.
– Ее отпечаток на щепке, ее ДНК, она приходила к ирландцу, она имела полный доступ к дому, где произошли последние убийства. Ее никто не подозревал, и она могла пройти незамеченной. Ее покрывает Гилберт. – С трудом сохраняя спокойствие, говорил Питер.
– Она? – Переспросил Оливер, но вместо ответа Кетрин протянула ему одну из фотографий.
В первое мгновение молодой человек чуть было не проглотил собственный язык.
– Мартина?! – Уставился он на коллег.
Питер снова кивнул, судя по всему, и сам пораженный этим открытием.
– И еще… - Он вытащил из—под кипы документов на своем столе одну бумагу и протянул женщине, но, не дожидаясь пока та прочтет, сам добавил: - Она дочь Гилберта. Настоящая дочь.
– Она знает? – Подняв брови, ошеломленно спросила Кет.
– Не знаю. – Пожал плечами Питер. – Не думаю. Но думаю, что Гилберт в опасности. Она захочет убить и его. Он тоже потомок первых жрецов.
– Хочешь вызвать… - Уточнила Кет, но Питер перебил ее.
– Нет. Надо ждать. Возьмем с поличным. Теренсу я доложил.
– А Уоррен? Его же могут убить? – Переспросил Уинстер.
«Так ему и надо!» - Мелькнуло в голове Кетрин, понимавшей, что старик знал все с самого начала.
– Наша задача сделать все, чтобы этого не произошло. – Ответил Питер.
***
К вечеру стало заметно холоднее. Промозглый ветер пробирал до костей и вгонял в дрожь. Тучи на сумеречном небе предвещали скорый ливень. Первые листочки на деревьях, распустившиеся чтобы порадоваться первому солнцу, уже пожалели об этом. Они скрутились в тугие свертки и, словно прижимаясь друг к другу, шептали: «Спасите, спасите, спасите!»
Но кто мог бы спасти их, если даже жизнь человека в этот час была поставлена под большой вопрос.
Мартина вошла в комнату Гилберта, пряча что-то за спиной.
– Завтра 17 марта. Нам нужно еще кое-что приготовить, не правда ли, дорогая? – Размеренным голосом спросил у нее старик, севший у окна.
Но женщина ничего не ответила.
Ее лицо было мрачнее, чем те тучи, что сгущались в небе, но, тем не менее, было настольно безразличным, что даже лосось в искусственном пруду Гилберта был более чутким.
– Мартина, как ты думаешь, если завтра не будет дождя, сможем ли мы провести
Женщина подошла к старику и резким движением повернула к себе.
– Мартина… - Попытался тот еще что-то сказать, но узкая кожаная удавка сдавила ему горло. Мужчина закатил глаза и инстинктивно потянулся к ремню. Его хрипы, казалось, разбередили что-то в душе девушки и, хотя она не отпустила хватки, но слезы так и брызнули из глаз. Она еще сильнее сдавила горло жертвы, будто пыталась выдавить из себя подобную чувствительность, но слезы текли еще сильнее и от нахлынувших эмоций она ничего не видела перед собой. Только размытый, застланный пеленой соленых слез облик человека, заменившего ей отца, любовь и ненависть к которому перемешалась в душе, который теперь корчился от боли в ее багряных холодных руках.
***
«Их отказ это сделать повлечёт за собой вооружённый конфликт, который начнётся, когда мы сочтём нужным» - Американский президент выступал перед своими согражданами стараясь быть невозмутимым и спокойным, но в тоже время решительным как статуя свободы. Он достаточно ясно дал Ираку понять, что в случае несоблюдения ультиматума к тому будут применены самые жесткие меры.
Аарон Сарк допивал последнюю бутылку любимого пива, которое уже изрядно нагрелось в его распаленной от волнения и негодования руке.
Мужчина разрывался, изнутри мучая себя, то переживаниями по поводу случившихся убийств, косвенным свидетелем которых он стал, то смятением из-за нового конфликта на Ближнем Востоке.
Он не мог спокойно усидеть на диване, то и дело, дергаясь и ворочаясь с боку на бок. Вцепившись в остатки волос на своей голове, он, не выпуская бутылки из рук, оскалился и наморщил лоб, подавляя нахлынувшие воспоминания.
Ему снова вспомнилось детство и его друг Брайан, ослепший в результате несчастного мистического случая. Однажды, через несколько лет после того происшествия Аарон все же приехал в родную деревню на похороны деда. Сарк тогда учился в последнем классе школы и ему пришлось очень туго. Он с трудом пережил эту трагедию и с головой ушел в учебу, чтобы хоть как то отвлечься и только одна вещь напоминала о себе. Изо дня в день, из ночи в ночь, и даже теперь спустя сорок с лишним лет она не давала ему покоя.
В тот день, когда его деда захоронили на местном кладбище, Сарк, измотанный и эмоционально истощенный лег спать очень рано. Сначала его сны были очень нечеткими, как будто вырванными кусками в калейдоскопе воспоминаний из детства, проведенного с дедушкой, но в один момент все прекратилось и он увидел своего друга Брайана. Тот вошел в его спальню с улицы, через окно, одетый в обычную клетчатую тонкую рубашку и спортивные штаны. Его лицо было трудно различимым в ночной мгле, но, тем не менее, Сарк чувствовал, что это именно Брайан. Юноша молча протянул Аарону часы на узком кожаном ремешке, сжатые в кулак. Сарк взял их и только хотел спросить, что это значит, как наступило утро и сон растворился.