Хаос и Порядок
Шрифт:
Питер широко улыбнулся, не очень веря ее словам, но все-таки немного отвлекся от оценки внешних данных Робинсон.
– Я хочу, чтобы ты кое-что посмотрела.
Он протянул женщине перчатки и снова склонился над трупом.
– Смотри. Это друидические символы? – Указал он.
Женщина натянула латекс на руки и внимательно стала рассматривать тело погибшего. На одном его запястье была вытатуирована округленная спираль с тремя лучами, исходящими от центральной точки, и повёрнутыми против часовой стрелки, а на груди - изображение
– Это Трискель, – произнесла Кетрин, указывая на спираль, - символ единения трех стихий, равновесие земли, неба и моря. А это, - продолжила, указывая на символику на груди мужчины, - Рогатый Бог. Рога – это изобилие, власть, богатство. И еще – смотри, - Кетрин подозвала напарника, чтобы он подсел поближе и мужчина уловил тонкий запах, источавшийся от нее. Это был не тот аромат, которым она обычно пользовалась на работе. Он был более свежим, прозрачным, прохладным с аккордом древесных нот. – Вот это, у него на шее, - Кетрин подняла волосы жертвы и показала на круг, пересеченный двумя вертикальными линиями, – сигилла – это символ одной из друидических организаций, распространенной как раз в Америке.
– Так это друиды? Ты уверенна? – Переспросил Питер.
– На сто процентов. Зачем человеку делать наколки в виде друидических символов, если он не является друидом? Подобные знаки были обнаружены на теле первого погибшего.
– Но в таком случае нам нужно срочно связаться с другими представителями этой организации, им может грозить опасность. Уже второй из их «секты» убит. А если мы все же найдем связь с теми убийствами в Каролине и Айдахо, то четвертый.
Марлини поднялся на ноги и протянул руку напарнице.
– Только мне нужно переодеться. – Принимая его помощь, окинула себя критическим взглядом Кетрин.
***
– Как долго это продолжается? – Спросил Биггер.
Между пальцами он держал толстую темную сигару, уже наполовину скуренную и издававшую терпкий, острый аромат жары и крепости кубинской женщины, скрутившей ее.
– Три месяца.
В зеркале напротив него отражался незнакомец, встретивший его в аэропорту. Он сидел в кресле напротив кровати в номере отеля, где остановился Биггер.
– Почему сейчас? Столько лет прошло. – Удивился Биггер. Он явно наслаждался букетом запахов, исходящих от дымящийся сигары и сладостно посапывал вдыхая их.
– Тогда было предупреждение. Они должны были исправиться. Им был предоставлен шанс. Они его упустили. – Незнакомец хорошо говорил по-английски, но его голос был глух и он частенько заглатывал окончания слов, из-за чего Биггеру приходилось прислушиваться к его речи.
– Они могут справиться сейчас? – Спросил он.
– Теперь все уже решено. Мы лишь можем довести дело до конца. – Покачал головой незнакомец.
Он посмотрел на Биггера и прищурился.
– Думаете, я действую слишком откровенно?
Биггер потряс головой.
– Уже столько смертей прошло через
Мужчина вытянулся на кресле, наклонился к пепельнице и затушил сигару.
– Те две смерти не были мне подконтрольны. – Оправдался незнакомец. – Что говорят в общине? – Спросил молодой.
Биггер нахмурился. Его синюшные губы причмокнули от негодования и мужчина вытер их носовым платком.
– Община надеется, что все уладится. Они не думали, что зайдет так далеко.
– Надеялись, что остановятся, как восемь лет назад? – Предположил его собеседник.
Биггер кивнул.
– Я знаю, что это было лишь предупреждением. Мы и так слишком долго тянули. Рано или поздно пришлось бы перейти к активным действиям.
Молодой ирландец глубоко вздохнул и отошел к окну. Город, в который он прибыл не встретил его приветливо и ему самому пришлось доказывать свое дружелюбие, которое, пока, не встретило взаимности.
***
– Повреждение сосудов сопровождается немедленной активацией тромбоцитов. Одновременно с прилипанием тромбоцитов к волокнам соединительной ткани по краям раны, обусловленным гликопротеином, наступает агрегация тромбоцитов: активированные тромбоциты присоединяются к повреждённым тканям и друг к другу, формируя агрегаты, преграждающие путь потере крови. Появляется тромбоцитарная пробка.
Барбара стояла в своем обычном медицинском халате перед трупом, закрытым светло-серым плотным полиэтиленовым покрывалом, из-под которого можно было лишь увидеть тучный силуэт пятидесятилетнего мужчины, теперь отданного на растерзание начинающим экспертам.
Перед ней в круг выстроились шесть молодых людей в серых медицинских костюмах. Одна девушка с огненно-рыжими волосами, держала в руках книгу по судебной медицине, будто сравнивала слова Барбары с цитатами из учебника; другая, брюнетка, наклонив голову на бок, жалостливо рассматривала тело, лежащее перед ними, будто оправдывалась перед умершим за то, что они скоро испотрошат его. Двое парней с сосредоточенностью физиков-ядерщиков наблюдали за манипуляциями Барбары, теребящей планшет с историей болезни трупа. Еще один чему-то невесело улыбался, каждую минуту взлохмачивая свои, и так, всклокоченные волосы. И наконец, четвертый с бородой а-ля «трехнедельный запой» был больше заинтересован тем, носит ли Барбара одежду под халатом или нет, чем особенностями гемостаза.
– Процесс свёртывания крови представляет собой преимущественно проферментно-ферментный каскад, в котором проферменты, переходя в активное состояние, приобретают способность активировать другие факторы свёртывания крови. – Продолжала женщина, уставившись на холодильные камеры позади практикантов. На полуслове ее прервал лаборант, чуть приоткрывший дверь и просунувший в образовавшуюся щель свою приплюснутую с боков, угловатую голову с аккуратно зачесанными назад волосами ультрамаринового оттенка.