Хардкор
Шрифт:
— Золото, — сказала Илва.
Где-то вдалеке раздался вой, переходящий в затихающее тявканье.
— Идемте, — указал Вот на город. — Это Астлан, родина забытого народа.
Покосившиеся, изъеденные пылевыми бурями глиняные кубы домов у окраины, казалось, были слеплены на скорую руку. Далее их сменяли причудливые здания из металла, по которому пробегали выбитые орнаменты из геометрических узоров и животных. Высокие башни уносились ввысь железными стрелами. Прямые каменные улицы разрезали город на части и собирались в центре, где на площади стояла
Пустота и забвение царили в городе. Казалось — скажи слово, и незатихающее эхо будет долго блуждать между покинутыми домами.
— Где Ёжик? — спросил я.
«Ёжик… Ёжик… Ёжик», — ответило эхо.
Вот кивнул в сторону пирамиды.
— Там.
Мы шли, и под ногами трещали старые кости. Они были разбросаны повсюду: человеческие черепа смотрели пустыми глазницами, скелеты неизвестных зверей, среди которых сновали шестиногие ящерицы, ухмылялись нам вслед хищными оскалами. Дорога была усыпана останками минувшей битвы — многие скелеты носили следы от оружия: обугленные дыры соседствовали со следами зубов, из раздробленных костей торчали осколки черных блестящих камней.
Я нагнулся и поднял лейфтр — точно такой же, как и у меня на поясе, но расколотый до середины — в металле застрял длинный коготь. Я повертел оружие на ладони и опустил обратно на камни.
— Что здесь произошло? — спросил я.
— Война, — ответил Вот.
Что-то наш Черный Хакер перестал быть многословным. Ворон с его плеча сорвался вниз, схватил зубастый череп какой-то твари и улетел к ближайшему дому. Илва шла ко мне очень близко, наши руки соприкасались, я чувствовал теплоту ее тела.
— Живой! — воскликнула она, вцепившись в мою ладонь. — Там, смотрите!
Тролль в изначальном облике казался синим в последних лучах заходящего солнца. Поднятые щупальца готовились вцепиться в противника. Зубастая пасть раскрывалась в неслышимом реве. Далее волшебник в красной одежде поднимал лейфтр. Плащ за его спиной взметнулся от несуществующего сильного ветра, да так и замер, словно раскрытые багровые крылья.
— Сбои графической системы, — сказал я. — Это лишь образы, артефакты, которые остаются в рабочей области, если по какой-либо причине теряется связь. Словно картины Хвергельмира проецируются в этот кусок старой игры.
Они были повсюду — фантомные изображения объектов мира льда и снегов. Мы будто шли сквозь музей бесплотных фигур.
— Смотрите! — указала Илва.
В тени железного дома стоял я. Светлые волосы торчали в совершенном беспорядке, слегка безумный взгляд смотрел сквозь нас, а меч в вытянутых руках готовился пронзить невидимого противника. С кем я сражался в тот момент, когда игра создала графический артефакт из моего виртуала: с пауком, с сокейтом, или, может быть, наносил удар в бою с Графом? Неужели в этом весь я — лишь орудие для убийства врагов?
Я подошел к своему изображению, взмахнул рукой. Она свободно прошла сквозь фантом,
— Ну и ладно, — сказал я. — Стой.
В собрании сбоев системы присутствовал не только я. Изображения Илвы и Олега спроецировались во время того, как их виртуалы находились в Железном лесу.
— Не смотрите! — закричала Илва. В первый раз я слышал в ее голосе нотки истерики. — Отвернитесь сейчас же!
Вот похабно улыбнулся.
— Хе, — сказал он. — Фантазия богатая у вас. Способны иллюстрировать трактат восточный о любви.
— Да что вы знаете! — воскликнула Илва и пошла вперед, пригнувшись к земле.
На мгновение мне показалось, что она превратится в волчицу и убежит, но Илва выпрямилась, замедлила движение. Ее плечи мелко вздрагивали. Я подошел и обнял ее со спины.
— Успокойся, — сказал я. — Всё в порядке.
Сплетающиеся фигуры стояли у меня перед глазами. Илва обхватывала талию Олега ногами, прижималась к его груди, лица видно не было, и память насильно подсказывала образ Марии с накрашенными губами и родинкой на правой щеке.
— Удивлен, как вы успели поймать зайца, — улыбнулся я.
Илва дернулась, словно в желании дать мне пощечину, но вместо этого улыбнулась.
— Я прирожденная охотница. Лучше посмотри, кто вон там.
Посреди улицы стоял Ёжик. Вначале я подумал, что он настоящий, хотел броситься к нему, но тут же понял, что это лишь проекция. Растерянный Ежи смотрел вдаль, не зная, что делать дальше.
Я сосредоточился, заставляя мир утратить подобие реальности. Дома превратились в плоские картинки, нарисованные вдоль дороги, по которой к центру города бежал след Ёжика и исчезал в пирамиде. Значит, мы идем в правильном направлении.
Спустя несколько минут, когда мы приблизились к площади, на город нахлынула чернильная темнота. В небе висело две луны: одна большая, белая с серыми кругами кратеров, другая крошечная, желтая как цыпленок. Они выглядели словно сестры: старшая вывела на прогулку младшую. За нашими спинами прямая дорога уходила в пустыню. На светлом участке неба, который проглядывал в конце улицы, над линией горизонта поднимались синие щупальца протуберанцев. Перед нами языки голубого пламени отражались на металлических бортах небесного корабля, зависшего над пирамидой.
Фантазия у создавшего мир программера была жутковатая.
— Ты написал? — спросил я у Вота.
— Нет, одна… знакомая. Исходники ее. А вон и наш неутомимый воин.
Вот направился к огоньку костра, горевшего в начале площади. Я ожидал увидеть Ёжика, но у огня сидел бронзовокожий коренастый мужчина в металлических доспехах, поверх которых была надета шкура ягуара. Увидев нас, он поднялся, взмахнув копной черных волос.
— Приветствую скитальца, что пришел посетить меня вновь во мраке ночи, которая уже посеяла свои цветы на земле, и привел с собой гостей. Воин-ягуар Мекатл рад тем, с кем может разделить истории у ночного костра.