Харизма [СИ]
Шрифт:
Мы давно проехали мимо постамента с оленем. Я приоткрыла окно; прохладный терпкий воздух отдавал солью.
Слезы Земли догонял. Я представила, как чиркают его когти, когда он подминает под себя километр за километром дорожного покрытия. Все ближе и ближе.
– Не смотри назад!
– приказал Багама.
Милана заворочалась в полудреме.
– Где мы?
– спросил рыжеволосый парень, разлепляя глаза.
Внезапно Милана вскрикнула - громкий, режущий слух звук. Я хотела хлопнуть ее по плечу, мол, отвечаю, оно того не стоит, Багама прав, отвернись. Но потом я мысленно отмахнулась
Бывают моменты в жизни, когда даже, в общем-то, не симпатизирующие друг другу люди приходят в ужас из-за одних и тех же пустышек. Например, из-за кровожадного демона, обозначившегося на горизонте.
Скажете, это сближает? И, вероятно, вы попадете в яблочко.
Все мы - участники масштабного дурного шоу. Вернее, разовой акции жизни: 'Воскресенье не для скуки'.
Интересно, люди во всех этих аккуратных чистеньких домиках, люди во всех этих селениях с набожными названиями и одной-единственной остановкой, выложенной мелкой плиткой, - эти люди, в своих аккуратных чистеньких набожных мирках, подойдя к окну, увидели бы они то же, что видели мы?
Оживший кошмар.
– Харизма! Милана! Вы обе! Не смотрите назад, - повышая голос, сказал Багама.
Лука смотрел в боковое зеркальце и бормотал что-то вроде 'дерьмо собачье'. Но я могу и ошибаться - с него может статься и чего погрубее.
Просто на нас четверых была одна-единственная истина: стоит Слезам Земли добраться до нас, и нам крышка.
Я прижимала к животу свитер с замотанными в него костями. Каждый миллиметр моего тела гудел. Адреналин вытеснял усталость и боль. Сердце молоточком ухало в груди, пульс грохотал в ушах. Я не смотрела по сторонам, только Багаме в затылок.
Видела, как он вывернул руль.
Мир накренился.
Скрип, шорох травы о днище.
Резкой толчок.
Меня мотыльнуло вперед.
Снежный торнадо вокруг головы Миланы.
Милана убрала волосы с лица и широкими от страха глазами смотрела на меня. Словно бы вопрошала: 'Сколько еще это будет длиться?'. Хотела бы я сама знать, сколько. Из ее носа выползла темная змейка.
– Беги, - выдохнул Лука.
Я вся подобралась, словно кошка на краю наполненной ванной, глядя на рыжеволосого парня сквозь упавшие на глаза волосы. Что-то горячее капало с верхней губы. Кажется, я расшибла нос, на этот раз ударом о переднее сиденье. У меня больше не было носа, на его месте - кусок сырого мяса, онемевшая область. Никакой боли.
– Беги!
– вторя Луке, прорычал Багама.
Он щелкнул ремнем безопасности, распахнул дверцу, выбрался из авто и помог выбраться мне.
В воздухе пахло близящимся рассветом. Холодно так, что руки вмиг покрылись мурашками. Легчайшие полупрозрачные актинии выплывали из моего рта и тут же таяли, рассеивались.
– Харизма, - Багама сжал мои предплечья, заставляя смотреть на него, - ты знаешь, что делать.
Я моргнула. 'Лендровер' врубился правой фарой в сосну. Мигал поворотник, пыхтел двигатель, иголки на капоте. Контролируемая авария.
Багама легонько встряхнул меня:
– Здесь рядом скалы. Бросишь сверток в море.
– Багама...
– Принцесса была
Я задрала голову и втянула носом воздух. Где-то там, за багровыми тучами, полз рассвет. И вот, в майке, одеревеневших джинсах, с коростой на порезах, с ладонями наемника на моих предплечьях, я стояла и смотрела в небо. Холод ошеломлял. Руки Багамы на моих предплечьях, пусть и в кожаных автомобильных перчатках, были как два горчичника.
Вокруг головы Миланы все свирепствовала снежная буря.
Продираясь сквозь подлесок, Лука шагал к пустой трассе. Некогда плотный 'конский хвост' растрепался, волосы разметались по плечам.
Несомненно, рыжеволосый парень готовился к хуку - броску с подкручиванием своего персонального реактивного шара. Готовился сбить страйк.
– Беги, беги, кролик, беги, - шепнул Багама.
ГЛАВА 44
Кто-то говорит, что судьба - это то, что предначертано нам свыше. Кто-то - что ряд решений, которые мы принимаем в зависимости от ситуации.
С каким интервалом в нашу жизнь стучится ненастье?
Ненастье, являющееся частью изощренного плана старушки Судьбы или же исходом, конечной остановкой ряда ваших, как оказалось, дерьмовых решений? Остановкой, с которой ваш состав под названием 'тело' не сдвинется еще очень долго, зависнув вначале в реанимации, затем в палате интенсивной терапии, и со временем перебазировавшись в загон таких же калек, как ты, - на встречи группы послетравмовой реабилитации.
Это если повезет.
Бывает, что ваш состав остается на конечной станции. Это - плохой вариант развития событий. Мне не хочется верить, что Белый Босс имеет к этому хоть какое-то отношение. Потому что в таком случае он жестокий подонок с садистскими наклонностями.
Меня зовут Харизма Реньи, мне двадцать четыре года и я не верю в судьбу. Мой интервал ненастья составляет пять лет. Я верю в ряд решений - вялый, незрелый, совсем как побег перламутра на старике, только-только проникнувшем в лоно перламутрового бизнеса. Ряд решений, который теперь заставляет меня бежать. Бежать так, как когда-то в детстве я бежала от соседского пса. Бежать, не думая о том, что мое правое колено в любое мгновение может прострелить ослепительно-острая хлопушка боли, и я упаду, не в силах подвестись. И что это станет моей второй конечной станцией, интервал пять лет. Мой состав, скрипя тормозами, остановится, и на этот раз не будет не реанимации, ни интенсивной терапии, ни группы послетравмовой реабилитации.
Будет только ворох иссиня-черных лоснящихся перьев.
Кто-то говорит, что после смерти нет ничего - ни звезд, ни дождя, ни музыки.
Кто-то - что нас там ждут.
Перья. Они сыплются с неба, как черные снаряды. Бомбят мой мир, подгоняют меня к конечной станции. Они везде. Они смешиваются с медно-золотой листвой, и, пусть на краткий миг, но окружающее преображается в моих глазах. И я чувствую злость, и я чувствую страх, и я чувствую, как мои мышцы окисляются усталостью, я чувствую живущего в моих легких пеликана, он пытается взлететь, но не может. Просто перья есть и внутри меня, перья моего пеликана, и они измазаны в смоле.