Хасидские рассказы
Шрифт:
Остался богач вдовцом. Кто же выдаст за него свою дочь?!.
Живет с дочерью, девицей Ханой. Дочь свою он страшно любил, берег пуще ока и ничего для нее не пожалел бы, хотя деньги больше души своей любил.
Но дочь не желала пользоваться его богатствами. Мать заповедала ей ничего не брать у отца, кроме хлеба с водой… Платьев дорогих не хочет она. Зачем они ей, когда она на улицу не показывается! Не желает слышать, как: хулят и проклинают отца…
Чем меньше дочь желала пользоваться его достатком, тем больше охоты, однако, являлось у отца жертвовать ради нее.
Решил он, что от одного его дочь наверное не откажется, — от ученого жениха.
И
Зло разбирает богача. Тем больше он вскипел, когда какой-то сват посоветовал ему, оставив тщетные надежды, выдать дочь за простака. Сват дерзнул даже предложить жениха: молодого, честного плотника — соседа, который, полюбив девушку, не прочь взять ее без приданого. Богач так разозлился, что бедный сват еле ноги унес.
Пришло тогда богачу на ум послать двух сватов поученее в далекие края. Отыскав двух ученых, бедных людей, дал им денег на двухлетнее путешествие, взял на себя содержание их семейств и послал их в отдаленные места, куда дурная слава о нем еще не дошла, разыскать ему зятя ученого.
Те согласились. Обошли всю Святую Землю вдоль и поперек — и все напрасно.
Вещь понятная: посланцы говорили про приданое, про платье да подарки, а о тесте не поминали. Вопросы о нем обходили молчанием: лгать не хотя. Люди догадывались, где собака зарыта, и отказывали…
Время, данное богачом на поиски, прошло, и ученые возвращаются с пустыми руками. Остановились в воротах Иерусалима, охваченные страхом… Если бы не жены да дети, они бы лучше в город не вернулись.
Знают, что богач не поверит, подумает, что они ему правдой не служили.
Расправится он с ними, еще, пожалуй, на муки предаст их неверным… Сидят они, печальные, в воротах.
Вдруг к ним приблизился бедный юноша, одетый в белое полотняное платье, с веревкой вместо пояса и миндальной палкой в руках.
Подошедши, юноша поздоровался и спросил, не хотят ли они пить. Говорит, что он пустынник и может им указать на родник живой воды. У него, мол, посуды нет, а потому сюда принести им воды не может. Ученые поблагодарили юношу и завели с ним беседу.
Стали спрашивать: кто он, да откуда. Юноша им ответил, что он не знает ни рода своего, ни племени, ни отца, ни мать, а живет в пустыне и питается кореньями…
— Разве тебе вовсе не хочется учиться Слову Божию?.. — спросили ученые.
Юноша ответил, что он и в пустыне изучает Слово Божие. Каждую ночь, едва стемнеет, является к нему святой старец.
Глаза его издали светятся звездами во тьме ночной, а белая борода снегом искрится. Приходя, старец садится подле него, уча его Писанию и Талмуду с комментариями… Вздумали сваты проверить его знания, увидели, что перед ними гений. Слушать его — наслаждение… Спросили его ученые, почему он оставил пустыню и направился в город. И юноша рассказывает, что вчера старец с ним распрощался и, сказав, что больше не придет, указал ему на дорогу в Иерусалим, где его ждет невеста и счастье, где он сумеет продолжать учение и служение Всевышнему.
Обрадовались ученые и сказали: «Пойди, молодой человек, с нами; мы укажем тебе дом твоего тестя…»
Юноша отправился.
Ученые привели его и сказали богачу: «Не обращай внимания на внешность его. Перед тобою гений. Пророк Илия
Мирно протекли две недели, — продолжал свою исповедь Ханания, — настал день свадьбы. Ради дочери скупец расщедрился, устроил пир на весь мир. Желая почтить жениха, на свадьбу пришли самые именитые горожане и ученики иерусалимских семинарий…
Жених держит речь пред юношами в присутствии ученых, судей и рош-иешиво… В другой зале готовятся к венчальному обряду… Музыканты играют подвенечные мелодии. Шаферы, главный раввин и рош-иешиво ждут с зажженными свечами в руках, а жених все продолжает свою речь. Мудрость точно благовонное масло истекает из него и распространяется душистым ладаном вокруг. Глаза его сияют как звездочки в небе… Все очарованы. Ханания также. И не думает даже возражать. Наоборот, он радуется успеху жениха. Доволен, что найдет теперь достойного товарища для занятий. В нем пробудилась горячая любовь к жениху, ему хочется подняться, подойти и поцеловать жениха… Он уже идет. Но, проталкиваясь к жениху, услыхал, как один юноша говорит другому: «Жених более сведущ в науке, нежели Ханания!» А тот отвечает: «Ханания и подметки его не стоит…» Слишком велико стало искушение… Его схватило за сердце, кровоточащая рана открылась в груди, точно змей его укусил — змей-искуситель! И Ханания остановился, и выпрямившись вдруг заговорил, из уст его посыпались слова, полные яда, запахло смолой и серой… И говоря, он ощутил вдруг свой грех, что он восстал против святого учения пророка Илии, выступил против премудрости Божьей… Что Слово Божие разит он речью своею, святую премудрость он губит! Страх охватил его. Замолчал бы, да не может! Против воли вырываются слова, нечистая сила говорит его устами! И видит он, как жених побледнел в ужасе, зашатался, упал в кресло…
Шум поднялся в доме. Мясник, вне себя от гнева, мечется по комнате и орет: «Не нужно мне жениха — неуча! Вон его!..» Точно бешеный набросился он на бедных ученых, своих посланцев, стал их бить и за бороду таскать, из дому выгнал… Накинулся на музыкантов; стал швырять и ломать вырванные из их рук инструменты. Подбежал к невесте, сидевшей посреди зала в ожидании жениха, и сорвал фату с головы ее… Выбежав из задней комнаты, сорвал с жениха подаренный наряд, и выбросил его чуть ли не голого на улицу, швырнув за ним вслед узелок со старым платьем и палку. Гости попочтеннее поспешили убраться.
Из ученых остался один лишь Ханания. Стоит ошеломленный, не трогаясь с места. Слышит, как мясник кричит. «Жалко заготовленных кушаний! Давайте сюда плотника! Держите балдахин наготове…» Ханания силой сорвался с места и выбежал из дому. На улице ему встретился рош-иешиво. Тот остановил его и говорит: «Ханания, ты можешь мир погубить, забудь премудрость!»
И в ту же минуту — рассказывает Ханания — у меня что-то треснуло в голове, нечто там лопнуло, и я остался, точно голубятня без голубей, без слова науки!.. Упав к ногам рош-иешиво, я, сокрушаясь душой, стал просить о помощи. Тот вздохнул: «Бог весть, можно ли помочь тебе?»