Хелен
Шрифт:
Когда она вошла в казино, было уже за полночь. Казино было набито битком. На Хелен было простое белое платье, а на ногах — легкие сандалии. Самые обычные сандалии. Волосы были небрежно перехвачены на затылке. Похоже, будучи в Сан-Вердо, она вообще не заглядывала в парикмахерские или салоны красоты. Тем не менее, Джо Апполони показалось, что перед ним стоит самая прекрасная женщина, которую он когда-либо видел.
— Знаешь, — сказал Джо, — смотришь на нее, и не можешь глаз оторвать, а потом начинаешь присматриваться, и недоумеваешь — рот слишком широкий, лицо скуластое, да и плечи вроде бы великоваты. Понимаешь, что я хочу сказать?
— Понимаю, — кивнул я.
Она
Я сразу понял, что она не шлюха, — сказал мне Джо.
— Каким образом?
— Видел ли ты в Сан-Вердо хоть одну шлюху в белом десятидолларовом платьице и сандалиях, и — без макияжа?
Я признал, что не видел.
Джо Апполони подошел к Хелен и спросил:
— Чем могу вам помочь, мисс?
Она смерила его взглядом.
— Это… ваше заведение? — Слова она выговаривала медленно, отвлеченно. Разговаривая с Джо, она обводила взглядом игральную залу и посетителей.
— Нет, не совсем. Я лишь один из владельцев. Меня зовут Джо Апполони.
Для Джо Апполони такое поведение было сродни подвигу — ведь было уже за полночь, а перед ним стояла женщина в сандалиях, дешевом платье и даже без макияжа. Насчет женщин у Джо был пунктик; он их классифицировал. Иерархия у него соблюдалась такая: его мать, святая женщина, помещалась на небесах; рядом с ней, будучи примерным сыном, он разместил ещё матерей нескольких ближайших друзей; затем — замужних женщин, всю жизнь соблюдавших верность мужу; потом шли «дамочки» — как замужние, так и нет, но, безусловно, не профессионалки. Все остальные относились к девкам и телкам. Среди девок на первое место он ставил шлюшек или потаскушек. Шлюшкой, в его понимании, могла быть и нормальная девчонка, и старлетка и даже замужняя женщина — лишь бы была охоча до секса и не стеснялась под любым предлогом просить денег. Ступенькой ниже располагались сучки, сявки и проблядушки, а на самом дне — курвы. Строгих границ, как видим, Джо Апполони не проводил, но различать женщин умел. Однако вот Хелен он классифицировать не мог. Когда же Хелен Пиласки, рассмотрев пеструю толпу, перевела взгляд на него, Джо, будучи натурой более чувствительной, чем Джонни Кейпхарт, покрылся холодным потом. Он вдруг ощутил себя жучком, наколотым на булавку.
— Но это ощущение сразу прошло, — пояснил он. — Рядом с ней вообще все менялось каждую минуту. Я ведь уже говорил тебе про её лицо. Впрочем, ты ведь и сам видел. В одно мгновение рядом с тобой стоит самая прекрасная женщина на Земле, а в следующее — тупое, абсолютно не запоминающееся существо с пустым взором. Но вот, посмотрев на меня как на насекомое, она вдруг улыбнулась и заявила, что её зовут Хелен Пиласки. Ты ведь знаешь, каковы у меня требования к допуску женщин в казино. Никаких шортов, пляжных халатиков и легких платьиц — для этого рядом есть бассейн, терраса и лоджия. В казино у меня правила строгие. Женщина здесь должна выглядеть настоящей леди. Что же могло со мной случиться, коль скоро я пригласил эту куколку войти, да ещё и лично сопроводил её по всем залам, объясняя, как играть за тем или иным столом. Как
— Нет, Джо, объясни мне сам.
— Ха, а ещё говорят — у тебя ума палата. Нет, дружок, ничего я тебе не объясню. Ты попросил меня выложить тебе начистоту все, что я знаю об этой женщине. Вот я и выкладываю.
— На что ты намекаешь? Что ты в неё втюрился, что ли? Любовь с первого взгляда?
— Не будь козлом. Я заправляю казино. Мне влюбляться не дозволено. Я рассказал тебе, как мы познакомились — вот и все.
Возле столов, за которыми играли в кости, они с Хелен приостановились. Теперь они уже были центром всеобщего внимания. Глаза всех присутствующих неотрывно следили за Джо Апполони и Хелен Пиласки. Двое игроков приблизились и попросили, чтобы их представили. Джо их представил. Хелен спокойно взирала на них холодными синевато-серыми глазами. Одним из этих игроков был губернатор штата.
— Губернатор? — переспросила Хелен. — Так вы — глава этого штата?
— Да, моя дорогая, — прогромыхал губернатор. Особым умом он не отличался, но зато питал слабость к женщинам. — И я рад приветствовать вас в нашем славном обществе.
Хелен удостоила его удивленно-презрительным взглядом, потом вдруг резко отвернулась, как будто губернатора здесь и не было. Со стороны послышались смешки, и растерянному губернатору пришлось спешно ретироваться. Мне стало ясно, что на губернаторскую амнистию, в случае осуждения Хелен, рассчитывать теперь определенно не приходилось. Джо, пытаясь хоть как-то исправить содеянное, помчался за губернатором, лопоча что-то на ходу. Когда он вернулся, Хелен стояла за столом для игры в кости.
— Господи, — накинулся он на нее. — Ведь это был сам губернатор штата!
Пропустив эту реплику мимо ушей, Хелен спросила:
— Это ведь — очень простая вероятностная игра, да?
— Губернатор…
— Какое мне дело до вашего губернатора?
— А до костей вам дело есть?
— Меня интересует теория вероятности. Разве вы сами не находите, что это очень занятно?
— Надеюсь, вы мне не хотите сказать, что вы — подсадная утка?
— Утка?
— Ну да.
— А, понимаю. Нет. Не совсем.
— Откуда тогда вы знаете, что это — вероятностная игра? — спросил Джо. Ему следовало быть рядом с губернатором, вымаливая у него прощение, а не болтать про вероятность при игре в кости. Но он ничего не мог с собой поделать.
— Это ведь детская забава, да? Четверку можно выбросить тремя способами, а семерку — шестью, значит шансы составляют два к одному. А этот человек только что поставил три к одному. Пятерку вы набираете четырьмя комбинациями, а семерку — шестью.
— Значит, каковы шансы? — изумленно спросил Джо.
— Три к двум на пятерку, шесть к пяти на шестерку и шесть к пяти на восьмерку. Шансы в последнем случае одинаковы, но трое из четверых игроков ставят на шестерку и восьмерку по-разному. Почему?
— Плохо, когда люди жадны и умны. Эти же — жадны и глупы. А каковы шансы выиграть на девятку?
— Четыре способа против шести на семерку. Три к двум.
— Да, вас хорошо натаскали, — пробормотал Джо. — Весьма.
К нам присоединился Истукан Бергер. Его соломенные волосы были разделены пробором посередине, а пастельно-голубые акульи глазки уставились на меня без малейшей теплоты. Бронзовый загар превосходно смотрелся на фоне безукоризненно белого вечернего пиджака. Истукан держал нос по ветру и всегда одевался по последней моде. Костюмы он заказывал в нью-йоркском «Бруксе», а подгонял их ему лучший местный портной.