Хемлок, или яды
Шрифт:
Сукха, человечек в грязном дхоти, с табачного цвета кожей, один из миллионов себе подобных, родился в этом же лабиринте и всегда находил здесь пропитание. Прячась, как за шторой, за висящим тряпьем, Сукха выслушал рассказ Абдула Латифа и пообещал ответить на следующий день. Ответ его был четким и ясным:
—За сто рупий не могу - маловато...
Абдул Латиф повел Сукху к миссис Фулхэм, но она как раз вышла с лейтенантом. Сидя на корточках в саду, двое мужчин подстерегали парочку, а затем терпеливо дождались, пока Августа и Генри поужинали. Кларк жестом показал, что можно будет поговорить, как только уляжется прислуга, и пригласил обоих соучастников в столовую уже почти в десять часов.
—Деньги вперед, сахиб,
—Нет, ты получишь их только после того, как выполнишь задание.
—Нет, так не пойдет...
—Я подожду тебя здесь и тут же заплачу, когда закончишь.
—Вы могли бы сразу отдать деньги Абдулу Латифу...
—Ни в коем случае, - вмешалась Августа. —Абдул Латиф с тобой не справится, если ты вздумаешь отнять деньги силой.
Так они спорили до самого рассвета и никак не могли прийти к согласию. Когда Августа просила говорить потише, они перешептывались с присвистом, шипя друг на друга в полутьме, точно змеиный выводок.
***
Август. Точнее, его конец, когда были зачаты X. и Хемлок. Meсяц избытка, зенита, безумного опьянения ароматом канталупы и запахом молодой подмышки, который источает базилик, но уже и месяц конца, предвестник всевозможных изъянов. Лето пожирает себя - катоблепас [244] нашей жизни занят самоедством. Природа еще ликует, но гшин ее уже перерастает в похоронное карканье. В августе содрогнулась в кратере лава, которая затем погребла под собой Кракатау, в августе забурлил вулканический ил, затопивший Помпеи, а с омраченных красноватым дымом небес низринулись горящие заживо птицы и раскаленные лапилли [245] . Августовские катаклизмы. Яростный бред Беатриче Ченчи. Конец. Содрогания.
244
Катоблепас (от греч. ) - «смотреть вниз») - мифическое существо с телом буйвола и головой кабана, впервые описанное Плинием Старшим. Своим взглядом и дыханием катоблепас способен обратить человека в камень или убить.
245
Лапилли - мелкие куски лавы, выброшенные во время извержения вулкана.
Душевные содрогания, содрогания всех душ в пору августовских гроз. Душевные содрогания X. Хемлок пообещала не уезжать слишком далеко. Нужно съесть вместе еще немного соли - так надо.
«А тень груши под окнами все шире и гуще. Что за остинато [246] сопровождает пение всей нашей жизни?..»
— Ты много об этом думаешь... Эти слова написаны тобой, X., но ведь тогда тебе думалось об этом иначе?..
246
Остинато (ит. ostinato, от лат. obstinatus - «упорный, упрямый») - прием, основанный на многократном повторении в музыкальном произведении какой-либо мелодической или ритмической фигуры, гармонического оборота, отдельного звука.
— Мы всегда думаем об этом слишком мало...
— Верно... Но что бы ни таилось на дне в миг нашего зачатия - кервель или цикута, все сводится к одному... Как писал Ли Бо: «Смерть грустна, но грустна и жизнь».
***
«Меня
Абдул Латиф снова сходил к Сукхе и посоветовал взять деньги у лейтенанта Кларка сразу, как только выполнит работу, поскольку сам он хотел уехать в Дели. Сукха заявил, что ничего не станет делать, пока ему не заплатят вперед. В тот же вечер, услышав от Абдула Латифа об отъезде, Кларк запретил ему покидать город:
—Ты еще ничего не сделал...
Августа настаивала по-своему:
—У меня больше нет сил ждать, Генри-бачха, - обнимая его, часто говорила она.
Однажды он заметил щербинку в зубе, пошутил насчет брачного венца и на следующий день договорился о новой встрече в бунгало на Меткаф-роуд.
—Слушай внимательно, Сукха. Сегодня после десяти вечера я пойду в госпиталь и передам Абдулу Латифу деньги. Понимаешь, что это означает? Это означает, что все нужно сделать сегодня ночью.
Сукха кивнул и пообещал привести подручного - некого Мохана, наторелого в подобных делах.
В приоткрытую дверь Кэтлин очень хорошо увидела его жест. Она уже легла и сама не понимала, во сне все происходит или наяву. Снова этот страх...
—Ваша братия без конца требует деньги, - угрюмо сказал Кларк.
—Это был последний раз, сахиб. Ладно, все будет сделано сегодня ночью...
Августа посмотрела на него исподлобья:
—А что мне сказать дочке, если завтра утром она спросит, кто ты?..
—Ну... Скажите, что я дарзи...
Кэтлин не знала этого человека, но узнала голос невидимого Абдула Латифа, который часто приносил записки от Кларка. Когда вошла Августа, девочка притворилась спящей и, прищурившись, следила за тем, как мать выдвигает ящик стола и берет оттуда деньги. Индийцы вышли в сад и по акациям перелезли через стену. После их ухода лейтенант спросил Августу:
—В какую дверь постучать?
—В главную.
—А где будут спать слуги?
—Где обычно.
Они ушли из столовой, и Кэтлин вскоре заснула.
Выйдя из госпиталя, Кларк и Абдул Латиф заметили Сукху, который ждал их, опираясь на велосипед. Прежде чем уйти, Кларк показал ему шесть соверенов и десять рупий.
—Ну, теперь-то вы дадите мне деньги, сахиб?
– спросил Абдул Латиф.
—Нет, а то другие отберут... Я улажу все позже... Знаешь, когда они будут у меня?
—Когда зайдет луна, сахиб.
Генри Кларк направился на вокзал, сообщив, что вернется к двум часам утра.
Ночной вокзал был безлюден, если не считать закутанных в лохмотья бездомных, спавших на платформах. Сидя в крохотном черно-желтом кабинете, заместитель начальника вокзала Митчелл подрёзал фитиль коптившей лампы. Тотчас стало светлее, а за стеклянной дверью блеснул белый мундир. Яркое освещение кабинета контрастировало с тусклыми ветрозащитными лампами, которые, покачиваясь над перроном, отбрасывали на лицо мужчины беспокойные тени. Митчелл увидел, что он тоже евразиец.