Хенемет-Амон
Шрифт:
– Я уверена, – прохрипела женщина, – ты сможешь найти для меня время. Прямо сейчас.
Сказав это, незваная гостья демонстративно отодвинула плащ от пояса, и Саптах увидел, что она вооружена не одним мечом, а сразу двумя! Зрачки торговца широко раскрылись. Заметив его испуганный взгляд, незнакомка хмыкнула.
– Ну, так что? Поболтаем?
Караванщик облизал пересохшие губы:
– Чего ты хочешь?
– Вот это уже правильный вопрос, – она оперлась руками о прилавок.
Саптах невольно сделал шаг назад:
– У
– Заткнись, – бросила та.
Это прозвучало негрубо, но торговец тут же умолк. В голосе незнакомки звучал металл. И он представлял не меньшую угрозу, чем холодная бронза на поясе.
– Ты тот самый караванщик, что водит горбатых на север? – спросила гостья.
Саптах опешил:
– Ну… да. А почему ты спрашиваешь?
– Не твое дело.
Торговец сцепил руки, дабы унять дрожь. Взгляд незнакомки словно пронзал его насквозь.
– Хочешь передать что-то в Хазету или Гебал[3]? – промямлил он.
Глаза женщины сузились. Саптах внезапно почувствовал себя плохо. В ступнях разлилась предательская слабость. Возникло острое желание присесть, но он не рискнул этого сделать. Будто гостья из сумрака одним взглядом заставляла держаться на ногах.
– А скажи-ка мне, торговец, – она подалась вперед, – не отбывал ли, часом, отсюда в далекие края какой-нибудь жирный гусенок?
– Жирный г-г-усенок?
– Богатый господин, – резанул голос незнакомки.
Караванщик вздрогнул. Он испытывал страх и растерянность.
«Да где же эти проклятые стражники, когда они так нужны?!».
– Что это у тебя так глазки забегали? – ехидно подметила женщина.
– А… я…
– Мы же просто болтаем, разве нет? – хмыкнула она. – А ты, судя по всему, уже схенти обмочил.
Саптах громко сглотнул и просипел:
– Богатый господин?
– Ага.
– Н-нет, не было такого.
– А-а, – цокнула языком незнакомка и покачала головой, – ответ неверный. Зачем же начинать наше общение со лжи? Разве тебя не учили, что врать плохо? Смотри, сожрет Ам-мут твое сердце на суде[4], – она хрипло засмеялась.
Саптах побелел, как слоновая кость. Этот смех заставил его Ка уйти в пятки.
– Да не вру я, – едва ворочая языком, пролепетал он.
– Тогда я спрошу еще раз, – женщина демонстративно положила руку на меч, – отправлял кого, аль нет?
Торговец нервно сглотнул и заговорил. Однако язык так плохо слушался, что приходилось бросаться короткими фразами. Но гостью это, похоже, даже забавляло.
– От.... отправлял.
– То-то же. Кого?
– Сына вельможи.
– Откуда?
– Из… из Уасет.
– Куда поехал?
– В Бабилим.
– По какой дороге?
– Через Хазету.
– Он был один?
Саптах замялся. Какой бы страшной ни казалась эта, взявшаяся из ниоткуда, незнакомка, ему не хотелось выдавать
– Оглох что ли? – повысила голос она.
Торговец вздрогнул, как от удара кнутом. С губ непроизвольно сорвалось:
– Да, один.
– Пха! – злобно прыснула та и выхватила меч. Бронза громко лязгнула в тишине. – Ну, ты даешь, торговец. Сынок вельможи поехал в Бабилим один?! Да у тебя мозги жиром затекли. Но ничего. Я знаю, как их тебе промыть.
Глаза Саптаха выскочили из орбит. Дыхание участилось. Он готов был упасть в обморок. Вскинув руки перед собой, будто защищаясь, он протараторил:
– Один человек с ним поехал! Один!
Женщина скривила красивые губы, но меч убрала:
– Кто такой?
– Знакомый. Он помогает мне в перевозках лазурита.
Незнакомка сощурила глаза:
– Как он выглядит?
– Смуглый.
– А-а, – цокнула та языком, – маловато будет. Еще давай!
– У него меч с серебряной гравировкой, – залепетал торговец, – он носит белый схенти… с узором льва.
– Сразу бы так. Давно уехали?
– Позавчера утром, – руки Саптаха ходили ходуном.
– И они поедут через Хазету?
– Д-да.
Гостья зловеще улыбнулась:
– Ну, вот. С этого и стоило начать. И время бы мое не потратил, и схенти свое не обмочил, – она отошла от прилавка, растворяясь в сумраке, – спасибо за помощь, торговец.
Повернувшись спиной, гостья рассмеялась. Ее хриплый смех, подобный хохоту гиены, эхом разлетелся по пустой площади.
Саптах испуганно следил за удаляющейся женщиной и с облегчением вздохнул только тогда, когда она растворилась во тьме. Сумерки стремительно окутывали Хут-Ка-Птах своим непроницаемым одеялом. И где-то в нем, словно укрывшись за плотной ширмой, скрылась зловещая незнакомка.
«Боги милостивые, надеюсь, с Саргоном все будет хорошо. Во что же мы с ним влезли с этим сыном вельможи? Неспроста награда была столь щедрой, ой неспроста…».
На негнущихся ногах он вышел из-под навеса и направился к стойлам за углом. Там его уже поджидал Хеп, которого он взял сегодня собой, дабы привезти на рынок еще пару тюков с утварью. Усевшись в телегу, караванщик испытал настоящее облегчение. В стопах разлилась истома. Давненько его не пробирал такой страх. Тем не менее, руки все еще дрожали, а сердце громко билось в груди.
– Вези меня домой, бычок, – пролепетал Саптах, – я мечтаю о пиве и объятиях Сатхекет.
Хеп вяло промычал и двинулся в путь.
Когда он покидал рыночную площадь, на ней показались первые стражники, факелами разгоняющие тьму.
«И где же вы раньше были, пески Сета вас занеси?» – подумал Саптах, но вслух ничего не сказал.
Встречу со страшной незнакомкой он хотел забыть, как можно скорее. Однако красивое, но злобное лицо никак не выходило у него из головы на протяжении всей дороги домой.