Хенемет-Амон
Шрифт:
– Итсени! – хрипло рыкнул Яхмеси. – Колесницу мне!
– Анхенамон! – наконец, крикнул тот.
Позади шатра послышалась какая-то возня и, спустя несколько мгновений, к ним вышел юноша лет шестнадцати. Так, по крайней мере, решил про себя Пен-Нехбет. У молодого человека было гладкое лицо. Волосы на висках отсутствовали, а полностью бритая голова сверкала в лучах заходящего солнца. Тощее и загорелое тело прикрывала набедренная повязка. Босые ноги утопали в траве.
– Господин смотритель? – бросил юноша
«Видимо прохлаждался в тенечке» – подумал воин.
– Выдай господину Яхмеси колесницу, – повелел Итсени.
Анхенамон перевел недоуменный взгляд на старика:
– Тебе?
Тот, молча, кивнул.
Юноша округлил глаза:
– Да на тебя дунешь, и ты упадешь!
– Анхенамон! – взвизгнул смотритель. – Ты как с почтенным разговариваешь?! Гони сюда эту проклятую колесницу, пока я тебя не высек!
Паренька как ветром сдуло. Вскоре позади шатра послышалось приглушенное ржание.
– Прости, Яхмеси, – развел руками Итсени, – иногда он туго соображает. Молодой еще.
– Ничего, – буркнул старик, а затем достал из-за пояса шесть дебенов. Пять золотых и один серебряный. На секунду задержав на них взгляд, он кинул плату на колени смотрителю, – вот, это тебе.
Итсени жадно сгреб деньги в кулак:
– Ты щедр и великодушен, как всегда, Пен-Нехбет.
– Та колесница, на которой они уехали, – Яхмеси будто не слышал похвалы, – она обычная? Храмовая?
– Ой, да самая обычная. Н-у-у-у… с такими золотыми дисками на бортах. Правда, на переднем один раскололся наполовину. Наш мастер все никак не удосужится починить. Сколько раз я ему говорил, ты так проявляешь неуважение к нашему великому богу…
Старик уже не слушал и устремил взгляд в сторону. Туда, куда уходила грунтовая дорога на север. Справа виднелись поля, засеянные пшеницей. Слева прибрежные заросли камыша.
«Кто же тебя увез, мальчик мой? И куда и зачем?».
Послышался цокот копыт и глухой стук колес. Анхенамон вывел небольшую колесницу на обочину. Борта повозки украшали золотые пластины в виде круга, символизирующие солнце. В колесницу были запряжены две серые кобылы. Они нетерпеливо перестукивали передними копытами.
Спрыгнув вниз, юноша отчеканил:
– Все готово, господин.
– Хм, – старик направился к колеснице.
– Ты уверен, Яхмеси? – на всякий случай спросил Итсени, выглядывая из шатра. – Если так спешишь, то можешь отправить гонца. Зачем самому трястись по ухабам? В твоем-то возрасте.
– Хочу немного развеяться, – спокойно ответил Пен-Нехбет, подходя к повозке.
– Совсем мозги отсохли, – пробубнил смотритель.
Яхмеси не расслышал. Он забрался на борт и крепко сжал поводья в морщинистых руках.
– Надеюсь, я не забыл, как это делается, – прошептал он.
В груди
Осторожно тряхнув поводьями, он заставил колесницу придти в движение. Лошади медленно вышли на дорогу, и повозка двинулась на север. Сначала неспешно. Затем все больше ускоряя ход. Яхмеси почувствовал, как дрожит корпус под ногами. Как стучат колеса о грунт. Как горячий ветер дует прямо в лицо. Сердце учащенно забилось. Усилилось покалывание в груди. Пен-Нехбет ощутил возбуждение. Давно позабытое. Он снова стоял на колеснице. А на поясе сверкал бронзовый топорик…
– Осторожнее на дороге! – раздался позади крик Итсени.
– О, смотритель, почему ты отдал ему колесницу? – изумленно спросил Анхенамон.
– А что я должен был сделать? – насупился тот. – Отказать Яхмеси Пен-Нехбету?
– Конечно! – пылко воскликнул юноша и всплеснул руками. – Неужели ты не видишь? Он еле на ногах стоит! Какая ему колесница?!
– А ты, видимо, не знаешь, кто это такой, – вздохнул Итсени.
Анхенамон непонимающе уставился на смотрителя:
– А это имеет смысл?
– Разумеется, имеет! – теперь уже сам Итсени повысил голос. – Ты же не откажешь высокому господину, даже если пытаешься сделать для него лучше?
Юноша почесал затылок:
– А этот старик высокий господин?
– А то! – хмыкнул смотритель.
– И кто же он?
– Сам Яхмеси Пен-Нехбет!
Анхенамон вяло улыбнулся:
– Не слышал о таком.
– А, – отмахнулся Итсени, – бестолочь молодая. Героев Та-Кемет надо чтить и уважать.
Юноша нисколько не обиделся:
– Так расскажи мне о нем! Все равно заняться нечем.
– А-а-а, вот тут ты дело верное говоришь, – расплылся в улыбке тот, – я люблю поболтать. Садись.
Анхенамон устроился прямо на земле:
– А золотой дебен дашь, господин?
– Пф, – фыркнул Итсени, – ты получишь от меня нечто более ценное.
Глаза паренька вспыхнули в возбуждении:
– И что же это?
Смотритель выждал паузу, а затем гордо произнес:
– Знания!
– А-а-а, – раздосадовано протянул Анхенамон, – так и знал, что пожадничаешь.
– Цыц, – беззлобно бросил Итсени, – итак, эта история началась задолго до того, как ты появился на свет. Во времена, когда еще наш великий Неб-Пехти-Ра[1] был Херу…
***
Промыв рану в проточной воде, Саргон достал из тюка белый немес и стал перевязывать щеку. Минхотеп тем временем обильно пил воду. Верблюд словно предчувствовал, что им предстоит долгий и нелегкий переход через пески Биау. Спутникам придется провести посреди горячих владений Сета несколько дней прежде, чем они доберутся до Хазеты.