Химера, дитя Феникса
Шрифт:
В ответ получил палкой по макушке. Сквозь слезы смог разглядеть жест горбуна. Указав двумя пальцами себе на глаза, повёл их в сторону и уткнул в мои. Следи по сторонам, понял Я. Вечная присказка моего отца. Пуговица с руки исчезла в момент удара. Что ж, дар принят, можно уходить, но меня тянул этот страшный уродливый человек своей тайной и внутренней силой. Потому не придумал ничего лучшего, как присесть рядом.
Мирко взял палку и написал буквицу Я, затем вопросительно посмотрел на меня.
— Я, — прочитал написанное вслух.
Горбун улыбнулся, откинул полы куртки и достал глиняную дощечку. Смочив тряпку из бочки с зелёной
"У тебя вопросы — спрашивай".
— Уважаемый ветеран Мирко, почему Вы вступились за меня?
Затянулась пауза, затем мокрой тряпкой затерлась предыдущая запись. Клин выводил красивые буквицы.
"Долг", — Немного подумав, добавил, — "Долг перед Светочем".
— Вы про Мазура? — спросил Я, в тот же миг, как слова слетели с губ, на моей шее сомкнулась железная длань. Внимательно оглядев меня, горбун убрал руку и утвердительно кивнул головой.
— Простите, Я не хотел ворошить прошлое.
"Иван рассказал".
— Да. Но он очень беспокоится о сказанном. Вашу тайну никто не знает. Только то, что люди помнят. Но это больше похоже на легенды. А какой у Вас Талант?
"Убийца", — убедившись, что Я прочёл, Мирко быстро стёр надпись и добавил новую.
"Ложись спать. Отъезд задержится на седмицу".
— Спасибо Вам ещё раз, ветеран Мирко. Скажите, а Я могу помочь с ранами?
Горбун горько улыбнулся и махнул в сторону Постоялого Дома.
Я поклонился, не спуская глаз с поломанного человека. Необходимо запоминать уроки.
Возле моей лавки собрались Стражи нового призыва, толпа была хмурой и серьёзно настроена, местами проскакивали искорки, это Я, неожиданно для себя, переключился на Талант.
Вперёд вышел один из Стражей.
— Нашего брата держат в Яме из-за тебя. Ты должен за это ответить. Мы всегда держимся вместе и друг за друга горой.
— Отчего же из-за меня? Я не пытался занять чужое место и на драку подбил отнюдь, не Я, — оправдывался, хотя не должен никому из них.
— Ты в ночь уходишь со Старшими, мог бы согласиться. А теперь он три дня без еды, может и захворать. Чо мы с тобой сусолим, ату его, братцы! — подначивал толпу заводила.
— Я отнёс Тарану свою травяную лепешку. Он не держит на меня зла, а кто из вас поделился с братом.
— Не брешешь? — усомнился бугай.
Я лениво отмахнулся: — Сам спроси, где Таран, ты знаешь. И изменились планы, Я седмицу с вами побуду.
Стражи переглянулись, но прежней злобы в глазах не было.
— Смотри, если солгал, до ночёвки ещё время есть.
— Он не лжет, с Севера идёт стая. Следопыт донёс весть, я сам после обеда слыхивал. Говорит, бежал всю ночь, чтобы весть донести, так что или тут примем бой, или стороной отродья уйдут. Хотя для гона рано больно. Скорей, что-то их согнало. Может, пожар, али потрава новая, — заступился неожиданно для всех невысокий крепкий паренёк с цепким взглядом.
Стражи посопели, погудели немного, да разошлись по своим местам.
— Я — Босик, — протянув руку, представился.
— Куница, — ответил мне паренёк. — Будешь смеяться над именем или расспрашивать про него, поколочу.
— Ты из фермерских, что на излучине живут. Я по говору узнал, а у ваших имя в тайне держат, а представляются или прозвищем, или тотемом поселения. — Вспомнил Я приезд с отцом на торг и рассказы о племенах и нравах наших соседей.
— Хоть один разумный в этом сброде. Бывай, Босик. Да
— Лёгкой ночи, Куница.
Глава 2. Посвящение
Утро не задалось, в поселении мы встаём рано, дабы согнать росу на полу дома, да счистить плесень. Как завещали нам родичи, бей плесень каждый день, или она залезет тебе в дыхало, и ты не сможешь дышать. Может, врут, но Петро, из Ожогиных [2], тех, что не боятся от костра потравиться и каждый день жгут под камнем поселения, дабы люд мог согреться, говорят, от плесени ушёл за Грань. Раньше, говорят, жгли прямо в контейнерах, но деревья сильно потравило, и теперь найти дерево без яда — сравни с чудом. Одни при горении шипят сильно, и всех, кто рядом, душит кашель, что с кровью отходит. Другие на иглах своих капельки выдают, зацепишь такую рукой — кожа лоскутами отходит, а если сильно поранишься, то и до кости пожрёт. Как плесень и воду отогнали с полов и стен, встают на камень. Потом старшие, как мой дед Тит, выходят и смотрят на болота долго, что-то нюхают, шепчут. Морщась, как от боли, выдают, можно ли идти на охоту или сбор кореньев. Они не ошибаются, те, кто не послушал советов старейшин, сгинули. Богард часто ворчит, но сам трусит ходить в лесолесье без разрешения.
Отвлёкся Я. Утро началось с крика Ивана, что пинками и палкой будил новобранцев. Стражи вскакивали с кулаками, но, памятуя о Таране, понуро шли на построение. Остальные были более покладисты и быстрым шагом покинули зал. На мне Иван остановился, быстро огляделся, и сказал:
— То, что ты видел вчера с ветераном Стивом, молчи. Он недавно с Пустошей пришёл, ещё не привык к спокойной жизни и заснуть может, только приняв гушку [3]. А так, Я ему спину и жизнь доверяю каждый день, а он мне. Днём, после обедни будем тебя немного разгонять. Не дело с зародышем Таланта в Пустошь ехать. За седмицу кой-чего успеем. И не болтай лишнего. То, что ты вчера обедом поделился, это правильно. По-людски.
Глядя на мои широко раскрытые глаза, ветеран улыбнулся.
— Это мой лагерь, Я тут всё вижу и слышу. И про вчерашнюю беседу со Стражами в курсе, так что не удивляйся. Следопыт дальше побег, остальные лагеря предупредить об орде, если на нас сунутся, увидишь, как Септы отродье рвут, да и мы втроём много чего стоим. В случае чего, держись за мной или Септорием Олегом — у него на тебя есть виды. Мирко одиночка, ты его только обременишь. Всё, заболтался Я, бегом на построение!
Придав ускорение обидным пинком под зад, Иван громко засмеялся.
Выскочив, как ужаленный лесными пчелами, встал в строй с раскрасневшимся от обиды лицом.
За мной вальяжно шествовал Иван.
— Бойцы, будущие братья церкви. Сегодня перед лицом Септы вы дадите вечный обет послушания перед церковью нашей, да хранит её Свет нас всех. Также вы получите звание Младший брат. Трудитесь на благо храма, и вас заметят. Отдайтесь целиком великой цели служения люду, и вам воздастся. Те, кого вы оберегаете от орды, выродков и отродья, делятся своей пищей, водой и кровом. Брат церкви всегда найдёт себе крышу над головой и полный стол, а зачать от Нашего Брата есть мечта и лучшая доля любой девушки в нашем крае. Вы — их щит и опора в этом мире, на вас лежит ответственность за их жизни и за порядком в целом. Отныне вы освобождаетесь от всех податей, кроме храмового сбора. Первая тренировка после посвящения.