Химера
Шрифт:
Поворачиваю голову в противоположную сторону… Еще одна вспышка… Меня пронзает… мертвый взгляд… В паре десятков сантиметров от меня лежит паренек с расширенными от ужаса глазами. Его взгляд замораживает сердце. Забирается в потаенные уголки души, туда, где живет тьма. Кошмар пожирает разум. Опутывает тело и мысли липкими щупальцами.
Передо мной ведь не парень… Только часть от него… Обрубок… Оторванная голова…
Меня передергивает… Ч-то… что п-п… происходит? Куда занесло тебя, Ветров? Сон или реальность? Лучше бы первое! Зажмуриваю ненадолго глаза в надежде
Выброс адреналина помогает все же перевернуться на спину. Теперь осознаю, что подняться не мог не из-за отсутствия сил, а из-за того, что был завален комками земли вперемешку с кровавым месивом.
Добро пожаловать в ад! Кино про черного человека по сравнению с этим — детская сказочка. Все-таки ошибся… Это не яма, а окоп. Я на гребаной войне, в самом ее эпицентре…
На стенах траншеи «развешаны» кишки. Валяются куски человеческих останков. Мясо, сухожилия, кости, внутренности… Фарш… Все это залито густым, словно томатный кетчуп, слоем крови…
Кровь… Кровь… Кровь везде… Я будто купаюсь в крови…
Возникает желание закричать, разрывая глотку и губы, но рот словно утрамбован кровавой землей. Хочется запрыгнуть в пасть безумия. Спятить и не видеть этого никогда. Наверняка я бы и сошел с ума, но… Нечто прокралось в мое сознание.
Мысли в голове прерывают ход и хаос прекращается. Во мраке открывается дверь и зажигается свет. Нечто манит за собой… Я не могу ему не подчиниться… Еще одно усилие над собой, и я растворяюсь в белой мгле…
Отпускает… Все закончилось так же быстро, как и началось. Ко мне приходит совершенное спокойствие, далай-лама позавидует. Я уверен, что вижу это уже не в первый раз. И даже не в десятый… Эти новогодние гирлянды в стиле хоррор — всего лишь люди. Были ими до того момента, пока их не разорвало на куски бездушным снарядом. Ничего особенного или необычного… Все естественно…
Вот это расклад! Неплохо таращит… Я как будто попал в компьютерную игру, только уж очень реалистичную. Неужели придется гамать в войнушку? Но это же не может быть правдой! Так не бывает… Все слишком неправильно… Кнопки выхода нет, да и обучать новичка, похоже, никто не собирается.
Может, я все-таки отравился алкоголем и у меня белая горячка. Или того хуже… Мне что-то подмешали в коньяк и сейчас мое тело, опутанное проводами с головы до ног, лежит в секретной лаборатории. А вокруг него собрались доктора-маньяки в белых халатах. Бред…
Я просто сегодня перенервничал. А сейчас сплю… Этот вариант меня устраивает. Все ненастоящее, и я не могу умереть…
Поднимаю руки с раздвинутыми пальцами и вижу обмороженные, почерневшие клешни, с которых слезли ногти. Немудрено — на улице лютый холод. Они не похожи на те руки, которые помню, но я убежден, что они мои.
Трудно объяснить… Это одновременно я… и в то же время нет… Теперь я уже не Ветров и не в самом себе. Я лишь сторонний наблюдатель, застрявший в чужом разуме.
Мне не страшно… Этот чужой разум знает, что делать… Для него война — это жизнь… Только мне ничего не рассказывает… Молчит…
В
— Вставай, времени мало. Нужно успеть… Только вперед…
Куда я должен успеть? Вернее, куда нечто должно успеть?
Чувствую спинным мозгом, что ничего, кроме неприятностей, эти слова не принесут, но сопротивляться не могу. На трясущихся ногах, опираясь на промерзшие доски траншеи, поднимаюсь. Машинально стряхиваю с офицерской шинели кровавую массу.
Судя по погонам, я лейтенант. Младший. Каска и голова не пострадали. Ноги и руки целы. Ранений по ощущениям нет.
— Куда мне теперь идти? — роняю я небесам в надежде получить хоть какую-нибудь информацию.
Разумеется, в ответ тишина…
Слух возвращается, но это событие восторга не вызывает. Шум вокруг напоминает выездной концерт сатаны. Все бабахает, грохочет, ухает, скрежещет, воет… А еще слышатся душераздирающие крики и стоны раненых, которые нельзя пропустить мимо ушей.
Траншея в этом месте высокая. Для того чтобы оценить обстановку, просто так из нее не вылезти. Но мне фартит — неподалеку промороженные мертвецы. Хорошо, что стылые. Хотя бы не воняют трупной гнилью, значит, не стошнит.
От одного осталась лишь верхняя половина, с которой свисают гроздья кишок и обломок позвоночника. Второй же выглядит как живой, будто устал и прилег отдохнуть. Но это лишь на первый взгляд. Его смерть выдает дыра размером с добротный кулак в развороченной груди. Полосатая гимнастерка изодрана в лохмотья, а на краю отверстия сверкает искореженная медаль из чистого золота.
Соорудив из мертвецов своеобразную стремянку, я забираюсь наверх и высовываю голову. Весьма опрометчивый поступок…
Снайперская пуля с колокольным звоном рикошетит от каски и улетает в неизвестном направлении. Я вновь оказываюсь на земле, больно упав на спину.
Повезло… Как же повезло, что я был в каске! Хотя, главное, что теперь я знаю направление — вперед и направо. Меня тянет туда. Лишь бы успеть…
Искусственный ров такой узкий, что порою приходится ползти боком. Филиал чистилища, по-другому не назовешь. Во всеядной мясорубке живые и мертвые на пути перемешались воедино. Обезображенные трупы, оторванные части тела и море кровищи. Здесь же бредящие раненые. Грязные, с серыми лицами и запекшейся кровью на губах. С обмороженными конечностями и лихорадочно блестящими от шока глазами, в которых блуждают остатки разума.
Стоны, пыхтенье, хриплое дыхание, со свистом вырывающееся из пробитых легких… Нет этому ни конца ни края. Одни уже отмучились, другие живы лишь физически. Кому из них больше повезло — вопрос спорный.
Еще один поворот. Я выскакиваю на открытую площадку. Здесь когда-то располагался штаб, а осталась лишь воронка.
Сейчас в ней в хаотичных позах лежат целые и искореженные взрывами тела солдат. Вдоль и поперек. Вверх и вниз головами. Друг на друге и по отдельности. Братская могила для десятков, а может, и сотен человек. Могила не различает званий и заслуг, не делит на хороших и плохих… Ей все равно.