Химеры пустошей
Шрифт:
— Мы попросили мастера Евсея помочь хотя бы со списком книг, но… — она покачала головой. — Он смог припомнить только два старых трактата на похожую тему. И это именно что трактаты. Я посмсотрела… это не то.
Мар продолжал на нее смотреть все с той же едва заметной отчужденностью — так человек, уже забравшийся в обозную телегу смотрит на тех, кто остается в циркусе — впереди долгое и интересное путешествие, а эти пусть родные и дорогие взгляды только держат, отодвигают момент встречи с неведомым. И расставаться жаль и ехать — надо!
Дослушал, кивнул.
— Это от моих комнат. Вся библиотека в твоем полном распоряжении до… пожалуй, недели на три, до традиционного чайного бала.
Отказаться? Да никогда в жизни!
Янка протянула руку, и профессор Шторм неожиданно сильно впечатал простой металлический ключик ей в ладонь. Даже пальцами прижал. Спросил:
— Чем еще могу помочь?
— Вернитесь, пожалуйста. Хотя бы к этому самому балу, что бы это ни значило…
— Чайный бал? Это праздник, по случаю первых ваших результатов в учебе и исследованиях. Балом только называется — классику там никто не танцует. Но танцы в программу входят. А так же магические представления от старшекурсников, ярмарка, гости. В целом довольно скучное мероприятие — тебе должно понравиться.
— Почему?
Мар осторожно своей рукой сомкнул ее пальцы вокруг ключа. И задержал так на мгновение.
— Потому что девочкам нравится надевать нарядные платья и танцевать.
Он явно хотел добавить что-то еще, но вместо того вдруг другой рукой несильно встрепал ей волосы — пучок рассыпался, русые пряди упали на плечи.
— Эй, зачем? — возмутилась она.
Вроде бы без связи с предыдужим разговором, Мар ответил:
— У меня был брат. Его звали Ференс, ему было шесть кругов. Почти семь уже. Его убили. Я до сихпор не знаю, по приказу моего дяди, Тедора, или с его молчаливого согласия. Или же он вовсе был ни при чем.
Янка тут же вспомнила своих братьев и уставилась на профессора с невольной жалостью.
— И вы хотите разобраться?..
— Я хочу… да. Хочу разобраться с тем, кто, зачем и почему в Водопадном убивает молодых драконов. По моим подсчетам, за последний месяц погибли трое, но официальное расследование идет только по гибели Наны Филин. Следователи из циркусов здесь не помогут. А судя по словам Клары, которые ты подслушала, она что-то об этом знает. Вот и надо мне с ней… поговорить.
Янка нахмурилась, и неподумав, предостерегла:
— Вы осторожней с ней…
Профессор вздохнул:
— Попробую.
И выпустил ее руку. Которая, как тряпочная, сразу упала. Даже ключ едва не выронила.
Еще несколько мгновений она чувствовала на себе взгляд Мара Шторма, а потом он подхватил сумку и сказал:
— Мне пора. Осторожней экспериментируйте с Квазимодо — если что, на помощь прийти будет некому. В Водопадном я и впрямь могу оказаться настолько занят, что не успею к вам вовремя.
— Хорошо я… мы не будем.
Мар открыл дверь, выпуская Янку, потом захлопнул ее.
Они прошли рядом по переходу до главного корпуса, так же молча поднялись к дверям студенческого общежития.
Мар свернул к гостевому залу, а
Мар Шторм
Семейный склеп был темен, неприветлив и пропылен насквозь.
Мар в последний раз был здесь, когда хоронили кого-то из штормовых стариков. Склеп — хранилище урн с пеплом, здесь нет тел. Этой традиции примерно столько же лет, сколько Астере: любая органика привлекает диких химер, даже если она зарыта под землю рано или поздно стая вырастит особь, способную до нее докувыряться. Так что тела на Астере кремируют, и это больше, чем закон государства, это закон самой жизни. Так что — это тоже существенно усложняет жизнь боевым некромантам.
Здесь только плитки с именами и датами.
Есть плитка с именем Изера Шторма, хотя именно его мертвым — никто не видел.
Он долго стоял у входа, привыкая к почти полному отсутствию света и словно напитываясь атмосферой места — безнадежностью, безвременьем, бесконечностью времени и бессмысленностью жизни… и еще десятка-другого всевозможных «без».
А на самом деле, оказывается, просто боялся, что вот прямо сейчас память о брате превратится из образа, улыбки, мыслей и голоса в горсть серого пепла на дне простенькой глиняной урны…
Со страхами надо бороться. Мар сам удивился собственной нерешительности и все же спустился в склеп.
Клара и Кондор, его официальное сопровождение, остались ждать наверху. Клара боялась испачкать платье, а Кондор — просто от нелюбви к темным подземельям. Впрочем, все равно Шторму от них никуда не деться. В случае чего найдут.
Это должно быть где-то недалеко от выхода. В глубине, подле решного щита с драконом, хранятся урны древних основателей Водопадного чертога. Те, кто умер недавно, захоронены намного ближе к выходу.
А когда место в склепе закончится, придется строить новый склеп.
…а можно где-нибудь аккуратно отыскать пророчество, по которому — как только в фамильном склепе Шторма закончится место, закончится и история самого Водопадного Чертога. Драконы в некоторых вопросах суеверней обычных людей… вот и пусть поволнуются…
Он шел вдоль ряда одинаковых табличек и читал имена. Вот Виолетта Шторм — троюродная, кажется, тетушка. Он смутно ее помнил, склочную, но отходчивую старушку, которая любила приходить в садок и учить юных отроков всяким полезным вещам — как правильно кланяться сюзерену, и что вежливые дети должны говорить взрослым при встрече.
Виолетта умерла задолго до Изера…
Еще родственники, еще даты…
А вот ниша Изера Шторма. В ней за табличкой тоже стоит сосуд, но праха покойника в нем нет. Это были ритуальные похороны. Чертог навсегда хоронил память о предателе-сюзерене…
Следующая ниша. Ференс Шторм.
«Здравствуй, Фер».
Осторожно снять табличку, вытянуть на свет сосуд, который никто даже не удосужился закрыть и заплавить сургучем, как это принято.
Просто пустая урна. Пыльная только…