Химеры пустошей
Шрифт:
— Ладно, мир… извини.
— Чего хотел-то?
— Разговор есть… один. Простой. Да постой ты, не беги. Ты же не только Джеку нравишься… мне тоже, например. И я несколько обиделся на распределении, когда ты сказала, что выбираешь «яму». Смотри, твоего препода-покровителя уже нет, а из «ямы» без посторонней помощи выбраться почти невозможно. Понимаешь, да? Я. Могу. Тебе. Помочь.
— Мне не нужна помощь.
— Нужна. Видишь ли… мне все равно, что у вас там было со Штормом… нет, я понимаю, он видный мужик, дракон, профессор, все дела. За ним многие девки бегают.
— Чего?
Как связано его вдруг возникшее желание вытащить ее из «ямы» с тем, что Мар Шторм на ней не женится? Да ему это и в голову не придет, на самом деле. Только Ников воспаленный мзг мог выродить такую идею…
Но Ник счел, что это она так поощряет его на дальнейшие откровения и воодушевленно продолжил:
— Потому что, как ни печально, на шимсах не женятся. Ты всем нравишься — ты экзотична, привлекательна, у тебя острый язычок и ты вообще… интересная. Но все эти парни, которые оказываются рядом стобой, ведутся именно на экзотику. И Шторм ничем не лучше. Что он тебе обещал? Что заберет в Водопадный и вы будете там счастливы? А ты и поверила?.. А ты подумала, что о тебе скажут в Белуше? И что подумает твой папаша? Но главное не в этом… Он побудет с тобой неделю, наиграется и вышвырнет. Понимаешь? И тебе будет плохо и грустно…
— Ник, — отмахнулась Янка. — Прекрати, я не претендую ни на чью любовь и никаких женидьб не планирую.
— Он тебя обманет. Ты себе не представляешь, чколько девчонок из-за него рыдало. Мне рассказывали, одна даже повеситься пыталась.
— Блин, да что всем так дался Шторм? У него своих проблем помимо меня выше крыши.
— Потому что ты мне нравишься.
Ник загородил ей дорогу, остановившись на нихней ступени лестницы, ведущей в общежитие.
— Ты мне нравишься, Янка. Я тебя любить буду. Я серьезно. Ты же большая девочка, да? Тебя же твой профессор чему-нибудь дельному научил?..
Янка не успела отстраниться, как оказалась поймана и прижата к широкой Никовой груди. Замерла, соображая, что делать с этим героем-любовником дальше и еще как сделать, чтобы дурацкие слухи перестали ползать по Академии. Потому что Ник не первый, кто подозревает между ней и профессором роман…
А это отчего-то неприятно. И перед Штормом стыдно… и щеки краснеют, если вдруг представить, что в идиотских сплетнях может быть хоть немного правды…
Между тем Ник, не чувствуя сопротивления, начал осторожно поглаживать ей спину, а потом и вовсе ткнулся губами в висок.
— Прекрати, Ник. — Попросила Янка. — Ты себе нафантазировал, бог знает, что. У меня нет, и не было ничего с профессором Штормом. Пусти меня!
— А если у тебя не было… то почему не я? — горячо шепнул он в ухо. — Тебе же нравится, когда вот так…
Рука Ника скользнула с талии куда-то пониже и с еще большей силой вдавила Янку в Ника. Она охнула, почувствовав, что и верно ему нравится, но лучше бы сбежать прямо сейчас.
— Ник, я закричу. Пусти, придурок…
И тут, внезапно, руки разжались сами, а парень как-то нервно сглотнул и чуть не в прыжке преодолел вверх ступенек пять. При этом лицо
Но за своей спиной она увидела всего лишь Куся.
Плешан стоял, широко расставив когтистые мощные лапы, опустив голову к самому полу и ощерив здоровенные алые клыки. Он смотрел на Ника застывшим взглядом охотящейся химеры… так, что даже Янке стало немного не по себе.
— Куська, — сказала она, приседая. — Он дурак, но пусть живет, а? Нас же с тобой из Академии выгонят, если мы его сожрем…
Где-то в этом месте Ник все-таки понял, что лучше уйти. И правильно сделал. Через полминуты плешан успокоился, и фыркнув кислотой прижался к Янкиным коленкам.
Янка привычно почесала складки на морде.
— Знаешь, Козья Морда, а ты ведь меня почти напугал… ты больше так не надо, ладно? А то сделаем кого-нибудь заикой. Или меня… пойдем, я тебя в вольер провожу, что ли…
43.
Мар Шторм
«Пшел вон!» в исполнении Тедора — это, конечно, было не разрешение действительно идти в любом удобном направлении, а приказ ждать, когда он, наконец, решит, что делать с неудобным родственником.
Вряд ли Шторму удалось бы покинуть двор Тедора, не будь рядом прекрасной Клары.
Впрочем, идея «сходить в город» принадлежала исключительно ей.
На них оглядывались. Кидали какие-то недобрые, быстрые взгляды. Шептали.
Мар привычно не замечал, а Кларе нравилось. Однажды, остановившись под причудливо изогнутым фонарем, похожим на черную виноградную лозу со светящимися крупными виноградинами, она сказала:
— Они меня боятся. Все эти люди. Круто, да?
Мар шевельнул бровью, но вместо ответа спросил сам:
— Что ему надо? Твоему отцу. Зачем ему кабинет Изера?
Клара прикусила губу и улыбнулась, блестя глазами:
— Тебе правда это интересно?.. что же… я могу рассказать. Если попросишь… если хорошо попросишь.
Мар поцеловал ей руку. Запястье, чуть выше кисти. Внимательно посмотрел снизу вверх.
— Я тебя прошу.
— Поцелуй меня. Как раньше.
Она вдруг стала совершенно серьезной, шагнула вперед и сама поцеловала — в губы. Одновременно прижимаясь к нему теплым податливым телом, заставляя вспомнить себя, вернуть то прежнее, казалось глубоко захороненное — на вдохе, на истерике, на едва заметном аромате розы и клубники, то, что между ними действительно некогда было. То, что он сам себе, может быть, придумал, чтобы было не так беспросветно и больно.
То, что навсегда клеймом впечаталось в сердце, было частью крови и плоти. То, от чего не сбежать… а в такие моменты сбегать и не хочется.
Клара, оторвавшись от него для вдоха, шепнула:
— Скучаю по тебе… каждый день…
Соболиные брови, тонкая шея. Умный, расчетливый взгляд, сейчас действительно немного шальной от внезапно всколыхнувшегося чувства…
Мар, вдруг отбросив сомнения и тяжелые мысли, целовал ее в ответ — и эти глаза, и теплые щеки, губы — такие мягкие, такие чертовски родные…