Химеры урочища Икс
Шрифт:
Так, говорит, ребятки, "стрелы" шевелятся, так вот, целуйте крест да молчите, да чтоб ни шагу туда! Ато, мол, болезни. Да и тот же священник, судя по всему, спустя некоторое время будет призывать селян помиловать конокрада. Фу ты, черт, до чего докатиться можно, напраслину на человека возвести. Да и были ли "стрелы"? Конокрады и казнь? Кратер-то хоть остался? А вдруг и вправду - курган? Пусть без золота. Если слух об этой догадке пойдет гулять, нынешние деляги перероют не то что холм, а и прилегающие территории. Нужно молчать.
Каштанов, выдвинувший "пришельческую" версию, теперь отошел от нее. Значит, есть какие-то основания. Астрономы опускаются
Завтра, уже завтра я еду на переговоры в зону, я постараюсь договориться об экспедиции Я закрываю глаза и вижу голое поле, где некогда стояла деревня, и небольшую возвышенность со столетней осиной. Скоро мы там будем.
СЕЗОН-89
Чертово место
Он вздрогнул. Длинный тоскливый скрип донесся вдруг из тумана. Рэдрик вскочил как подброшенный. Но уже снова было тихо. А. и Б. Стругацкие. "Пикник на обочине"
1
7 мая я отправился для переговоров, захватив с собой на всякий случай и легко собранный рюкзак.
Встретили меня хорошо. Проведение экспедиции было делом вполне реальным. Из осторожности я вел речь только о возможности падения метеорита. Предосторожность была не лишней: многолетнее заплевывание проблемы АЯ дало результаты, удовлетворительные для заказчиков музыки; прямой разговор на темы за границами метеоритной версии мог кончиться традиционно - от нашего присутствия здесь избавились бы раз и навсегда.
Но нужно было попробовать закинуть удочки, благо сделать это было легко: я завел речь о болезнях, якобы имевших место после падения "метеорита". К сожалению, мой доброжелательный собеседник добавить что-либо на этот счет не мог. Ситуация была такова. От самой деревни, в которой когда-то жил Гусев, ничего не осталось, и ныне это место именовалось урочищем; единственным полужилым зданием в урочище была какая-то "избушка", где один месяц в году обитали косари. Поселок, в котором я находился, был в восьми километрах от урочища, и, кажется, никого из жителей гусевской деревни в поселке не сохранилось, хотя со стариками имело смысл поговорить. Люди, руководившие зоной, посылались сюда свыше, они честно делали порученное им дело, но история умершей деревни лежала вне их интересов, к тому же одни люди приходили, другие уходили, и в этом медленном вращении, замкнутом на выполнении определенной задачи, все лежащее вовне, пусть даже интересное чисто по-человечески, было обречено на постепенное забвение.
– Вот вы сказали, Василий Васильевич, что в избушке бывают косари, значит, зона не вполне закрыта?
– спросил я.
– Да, в том месте богатые травы, и по договоренности совхозземлепользователь имеет право скашивать их.
– Можем ли мы воспользоваться домиком для ночлега во время экспедиции?
– Пожалуйста, но для удобства вам будет лучше искать метеорит, когда там не косят, то есть кроме июля...
– Можно ли будет предпринять раскопки, если такая необходимость возникнет?
– О, это сложный вопрос...
– Собеседник стал перечислять, куда и к кому следует обратиться.
– Но в принципе это возможно.
– Вы не имели бы ничего против, если бы мы сделали разведку уже в июне, до приезда косарей?
– Пожалуйста. Но, вы сами понимаете, ситуация имеет свои особенности... Ваша секция должна представить нам план предполагаемых работ, программу их выполнения и методики. Вы также должны точно указать место работ, мы выпишем вам пропуск. Разумеется, выходить за пределы указанной зоны нежелательно. Вы также должны будете ознакомиться с правилами поведения на этой территории и неукоснительно выполнять их. Потребуется и официальное письмо от имени ЯроВАГО в адрес нашей организации, на основании которого и будет разрешено проведение экспедиции...
Я записывал. Черт побери, дело оказывалось более громоздким, чем мы полагали. В комнату вошел еще один человек.
– Кажется, у нас гости? Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Я привстал.
– Вот ярославцы будут искать у нас метеорит, - произнес мой собеседник и кратко рассказал о наших планах.
Я кое-что добавил, не забыв упомянуть и о том, что место это, судя по всему, весьма болотистое, а детальных карт мы не имеем.
– Ну, я думаю, - заметил Василий Васильевич, - в нынешних условиях, когда мы начинаем отходить от повальной секретности, вы для удобства работы можете снять кроки с карт ДСП.
– Странно, - произнес вновь пришедший как бы сам про себя, - почему их всех интересует почти одно и то же место?..
Я насторожился, но ничего не понял.
– Поскольку мы будем там работать, - сказал я, - мне все-таки хотелось бы составить о месте более точное представление. Вы говорите, до урочища восемь километров, это два часа хода туда и столько же обратно. Нельзя ли сегодня побывать там? Оценить состояние дорог, осмотреть место ночлега... Имеется ли там топливо...
– Вы правы. Напишите сейчас два заявления: одно на право входа в зону, а другое - с просьбой предоставить вам место в нашей гостинице, поскольку уехать вы сможете лишь завтра.
– Василий Васильевич стал мне объяснять, как пройти до урочища; выделить сопровождающих, на что я надеялся, у них не было возможности.
"Да, - подумал я, уже закончив с заявлениями и рассматривая на улице план путешествия, - заблудиться будет немудрено".
– Здесь нужно быть очень осторожным, - сказал знакомый голос. Я обернулся. В лесу много зверей и есть ядовитые змеи.
– Ну, думаю, я не первый, кому предстоит пройти там, - произнес я, надеясь вызвать собеседника на откровенность: странные слова о "всех" нас не выходили у меня из головы.
– Первая половина пути довольно проста, но после поворота дорога очень плохая, через лес. Идти нужно рядом со старой телефонной линией. Скажите, а почему вас интересует именно это маленькое озеро, ведь рядом есть и большое?
– Собеседник, кажется, хотел разговорить меня; мы, улыбаясь, смотрели в глаза друг другу, подозревая, что в головах у нас крутятся одинаковые мысли.
– Видите ли, по сообщениям...
– я еще раз, и более детально, изложил суть дела, почувствовав, что "чертовщинка" отторгнута не будет: в таких случаях не имеет смысла хитрить.
– Тем более, - добавил я, - вы говорите, что там скашивают траву. Если в это место было что-то привнесено извне и это "что-то" было таким
сильным, что изменило окраску ромашек, то где гарантия, что растения, пусть в меньшей мере, не изменены сейчас? А ведь через траву и животных все это проходит в человека. Что мы едим и чем кормим своих детей?