Химеры. Том 1
Шрифт:
Так как арктодус был людоедом, мы выкидываем его мясо к окраинам леса, себе оставляем огромные клыки и страшные когти, я хочу из них сделать несколько украшений, а может, они послужат знаками отличия.
На удивление быстро подходим к обрывам. Охотники идут сзади, несут шкуру, а она и без мяса неподъёмная, поэтому мы первые ступаем на родную тропинку, ароматный дымок от коптильни, приятно щекочет ноздри, слышатся голоса, сердце щемит от предстоящей встречи с родными. Сбегаем вниз, мне не терпится сообщить о своей победе, как триумфаторы входим в лагерь - у забора
– Волчий приёмыш, дитя этого мира, - сообщаю я, - подобрали на месте схватки неандертальца с волками, пришлось взять, иначе погиб.
Анатолий Борисович обнимает меня и Аскольда, а в глазах тревога: - Собирались людей организовывать на ваши поиски, вы, маленько, задержались. Ночью чужие люди приходили, что-то вынюхивали, высматривали, думаю, вынашивают не совсем хорошие планы по поводу нас, выправка военная, похоже - спецназ. Я усилил охрану, очевидно, скоро пожалуют не прошеные гости.
– Срочно укрепляем забор ... и нам надо готовиться к переселению, - я мрачнею, неприятности не заканчиваются.
– К какому переселению?
– удивляется тесть.
– Мы нашли великолепное место, неприступное для врагов, достаточно близко, там раньше стоял древний город, стены сохранились.
– Хорошо, это очень кстати.
– Это в том краю, где было логово медведь, - продолжаю я.
– Да, да, медведь, - мне кажется, тесть несколько смущается, - вижу, осечка у вас с ним вышла, но всё наладилось, Игнат убил людоеда, в лагере праздник, он сейчас герой.
– Как Игнат?
– у меня челюсть со скрипом выдвигается из суставов и заклинивается.
– Ночью на склонах услышали возню, он взял людей, и очень скоро притащили зверя. Животное даже больше бурого медведя, тощий, шерсть чёрная, когти просто громадные, но на концах тупые, на морде губы, вытянутые и толстые - очень необычное животное.
– Всё ясно, этот зверь муравьями питался, - хмыкает Аскольд,- я знаю этих животных. Из рода губачей, безобидные как хомячки.
– Значит не людоед?
– Людоеда убили мы, шкура сейчас принесут,- с грустью отвечаю я, мне неожиданно становится жалко Игната, представляю, какой для него будет облом, когда узнает, с каким зверем они вели яростную схватку, это всё равно, что вести корриду с коровой, которая всё время пытается убежать.
– Я то, всё думал, кого он мне напоминает? А ведь точно, это губач!
– просветлел лицом тесть.
Внезапно из поворота вылетает Ярик и повисает на моей шее: - Папа, как хорошо, что вы здесь, мама плакала, переживала, что тебя медведь загрыз. Как хорошо, что дядя Игнат убил людоеда. Мы все так переживали, а дядя Игнат такой герой, он до сих пор рассказывает, какой бой произошёл, как медведь рычал, кидался.
Не успев моргнуть и глазом, а я уже стою в окружении родных: Ладушка меня целует, в глазах слёзы; мать и тёща всхлипывают; у Яны горят глаза; Светочка, как обычно, сурово отчитывает папаню за долгое отсутствие; Олеся уткнулась в плечо Семёну.
Игорёк пугается такого количества
Игорёша негромко рыкнул.
– Вот здорово! У тебя зубки как у лисёнка, - развеселилась девочка.
– Ты не рычи, лучше скажи, как тебя звать.
– Игорем, - присаживается рядом Семён, - его волки вырастили.
– Волки?
– округляет глаза Светочка.
– Ага, вот, почему у него такие зубки. Давай дружить, Игорь, - она протягивает ладошку. Видя, что тот мешкает, сама берёт его за руку. Мальчик пытается дернуться, но неожиданно веселеет и сам берёт её за другую ладошку.
– Теперь мы друзья, - серьёзно заявляет девочка. Она бесцеремонно обхватывает за плечи и ведёт знакомиться с другими детьми.
Улыбаюсь, отлично знаю, наша Светочка его в обиду не даст.
В лагере шум, суета, на скале распростёрт безвинно убиенный медведь-губач, так некстати забредший к людям. Я проникаюсь состраданием к зверю, радует одно, мясо можно закоптить, изрядно продырявленную шкуру пустить на хозяйственные нужды, только огорчает, животное тощее, ценного жира нет.
Игнат, хозяин положения, замечает меня, искренне радуется, даже подмигивает. Он стоит в окружении крепких мужчин, раньше их не видел. Среди них выделяются два атлета. Они стоят отдельно от других людей, лица простодушные, но как говорится: "не смотрите, что мы так косо повязаны". Где-то их видел. Ага, вспомнил! Это братья близнецы Храповы, чемпионы мира по боям без правил. Надо же! С интересом и уважением окидываю их взглядом, но получилось бесцеремонно. Братья снисходительно улыбаются в резко очерченные скулы. Бойцы! Привыкли побеждать. Вообще, людей на площадках скопилось так много как на городском пляже в выходные дни. Как кстати найденный нами город.
В наше отсутствие дисциплина резко упала, вблизи бассейнов и у лучших мест расположились крепкие ребята, а все остальные - на задворках. Князь Аскольд ухмыляется, его это забавляет, Семён недовольно сопит, так же просёк перемены.
– Как прогулка, племяш?
– приветливо спрашивает Игнат. Меня коробит его фамильярность в присутствии чужих людей.
– А мы, видишь, тоже без дела не сидели. Хороша зверюга? Жаль мясо есть нельзя.
– Почему же?
– корчу я тупую рожу, прекрасно понимаю, что имеет ввиду мой дядя.
– Людей кушал. В его мясе человеческие останки.
– Игнат, - я в упор смотрю на него, - ты хоть сам веришь в то, что говоришь?
– На, что намекаешь, племяш?
– добродушное лицо искажает злость.
– Великий князь намекает на то, что это корова, а не медведь. Как его знают?
– спрашивает Аскольд у моего тестя.
– Медведь-губач, ведёт ночной образ жизни, ест муравьёв, даже в гневе боится своей тени, - ехидно встрепенулся Анатолий Борисович, - но, могу поздравить с трофеем, обнаружить губача сложно, он всегда старается улизнуть от человека. Что поделать, не боец, - продолжает он, безжалостно буравя взглядом моего зарвавшегося дядю.