Химическая свадьба
Шрифт:
— Погоди, я вот напьюсь покрепче — тогда, может, и отвечу, — развеселился Мирослав.
— Этого-то я и опасаюсь! — Янко удручённо покачал головою. — От вас двоих я сейчас, похоже, тоже понимания не добьюсь! — обвинительно глянул он на Каркарова и Снейпа. — Ладно, ещё не вечер, — оптимистично заключил он, после чего, резко сменив тему, предложил делать ставки — начнёт ли в конечном итоге Малфой приставать к Дайсукэ, если к тому моменту, как напьётся, не поверит, что тот мужик.
Мнения на этот счёт разделились. К дискуссии присоединился Мирослав, заявив, что ему нравится, как звучит имя японского гостя. Помахав руками, чтобы привлечь внимание Анны, он громогласно поинтересовался:
— А что вообще «Дайсукэ» означает?
Анна, в очередной раз посмеявшись, сообщила, что по-японски это имя означает «великая помощь» или «великий помощник», после чего долго переводила супругу мирославов пассаж. Не сразу, но до Дайсукэ дошёл смысл игры слов, и сам он пришёл в величайший восторг.
Анне, которая приняла три бокала вина, не сиделось на месте, и она, осенённая вдруг какой-то идеей, обрушила на мужа совершенно дикий для непривычного уха поток слов, словно бы убеждая его в чём-то. Тому идея, похоже, пришлась по душе, и Анна, велев людям не расходиться, утащила его в дом. Через двадцать минут на веранде появились две прекрасные гейши при полном параде; гейша повыше несла некий трёхструнный музыкальный инструмент с длинным тонким грифом и квадратным резонатором, гейша пониже — крупную бамбуковую флейту. Иванна, которая в рамках своей экспедиции успела побывать и в Японии, поражённо уставилась на парочку — за столь короткое время просто невозможно было бы успеть одеться и загримироваться, не говоря уже о причёсках. Поразмыслив, она решила, что, должно быть, кимоно всё-же не совсем аутентично-традиционные, а тоже «концертные», а причёски — и вовсе парики.
— Ну, всё, теперь Малфой окончательно решит, что его разыгрывают, и Дайсукэ — женщина, — вдохновенно пробормотала Иванна.
— И начнёт добиваться его благосклонности! — радостно подхватила Адя.
Смиты, на сей раз избавленные от необходимости быть вежливыми, смогли, наконец, вдоволь похихикать. Янко, Снейп и Каркаров одновременно отразили на лицах разные оттенки отвращения.
— Я любой зуб даю: это вот представление Куканье точно из вредности затеяла, — не спуская взгляда с фееричного зрелища, заявила Иванна.
Дайсукэ тем временем обратился к публике с проникновенной речью, которую Анна синхронно переводила. В речи сообщалось, как оба они тронуты тёплым приёмом и невероятной атмосферой, и желают выразить благодарность песней с длинным невоспроизводимым названием, которое Анна перевела как «ой, это очень грустная старинная колыбельная, про мать, умирающую от тяжёлой болезни, которая просит ветку цветущей сакуры убаюкать её малыша». Композиция прозвучит, как объяснила она, в немного адаптированной, более бодрой аранжировке (ибо оригинал уж слишком тяжёлый и душераздирающий), в дуэте для сямисэна (она встряхнула свою бандуру) и сякухати (указала она на флейту). «Гейши» торжественно прошествовали на середину террасы, Анна достала из-за пояса кимоно нечто, смахивающее на скребок или лопатку (впоследствии оказавшееся медиатором), и начали представление.
Звуки, мелодика и вся гармония музыки были столь чужды и непривычны, что даже картёжники на какое-то время оставили свою игру, заслушавшись. Иванна, чтобы отвлечься от трагических мыслей, навеваемых представлением, принялась внимательно рассматривать костюмы исполнителей. Зацепившись взглядом за богато инкрустированные стразами хаси, украшающие пучки «гейш», Иванна вдруг подумала, что зацикливаться на веере — это остановка в творческом развитии, и нужно попробовать сделать парные палочки в виде хаси. Конечно, они, скорее всего, будут ещё менее мощные, чем волшебная палочка в виде веера, но попробовать определённо стоило.
За этими размышлениями она и не заметила, как было сыграно ещё три песни, и очнулась, только когда Каркаров попытался забрать у неё опустевший бокал, чтобы наполнить его.
— А, что? А… Да, спасибо, я ещё выпью, — Иванна выпустила
Дайсукэ и Анна раскланялись и пошли переодеваться обратно в цивильное. Приобщившиеся к прекрасному, гости возвращались к прерванным занятиям и разговорам; Степан с Евгенией решительно повели ребёнка укладываться спать — бодрствование Катерины и так затянулось просто до неприличия. Смиты и присоединившаяся к ним Василиса с горящими глазами обсуждали своё нежданное счастье — присутствие на частном внеплановом концерте мировой знаменитости. Внезапно оживившаяся Яблонская, периодически косясь на катеринино хитросплетение на голове Малфоя, принялась что-то с ним обсуждать, не иначе — историю магической Японии. Иванна с Янко, разумеется, не могли не высказать Аде совета быть повнимательнее, а то Яблонская уведёт её кавалера. Адя таковую перспективу прокомментировала демонстративным фырканьем и ответила друзьям, что лично ей конкретно тот «кавалер» до лампочки, и вообще, малахольный он какой-то. Свой ответ она сопровождала выразительным хлопаньем ресницами в сторону Снейпа, чем вызвала со стороны Иванны и Янко тщетно сдерживаемый приступ хихиканья и завуалированные призывы определиться в своих предпочтениях и быть более последовательной в симпатиях.
Тем временем, солнце наконец-то ушло за горизонт, уступая место восходящей полной луне и пока единственной яркой «звезде» — Венере, уже сияющей на западе. Несмотря на довольно светлое небо, в саду стало заметно темнеть, воздух остывал, но очень медленно и понемногу. К хору сверчков присоединялись первые соловьиные трели.
— Думаю, надо будет пойти на берег, разжечь костёр, — предложил Мирослав, зажигая волшебные фонарики, призванные усилить обычное освещение веранды, состоящее из батареи керосиновых ламп, возле которых уже вились ночные мотыльки и мошкара. — Стоит, пожалуй, разбудить нашего пироманьяка!
Иванна пояснила для остальных, что отец имел в виду Горана, после чего поведала душераздирающую историю про то, как означенный товарищ сдавал проходные тесты на курсах повышения квалификации в Аврорате, едва не спалив при этом случайно половину здания. Смиты, стоило ей закончить рассказ, немедленно вызвались добровольцами помочь с костром.
— Вот уж не замечала за вами склонности к поджогам, — удивилась Иванна.
— Я просто обнаружила в букинистической лавочке в Хогсмиде очень милую книжку — называется «Пять заклинаний на все случаи жизни», издание аж прошлого века, ещё на латыни, — объяснила Тори. — Как я поняла — что-то вроде советов «молодой хозяйке на заметку», там так здорово принципы объясняются… Описано заклинание, и к нему варианты использования и примеры всякие.
— Очень интересная концепция, — подхватила Хоуп. — Ведь, действительно, в повседневном обиходе мы применяем весьма ограниченный набор заклинаний, и в книжке показано как одно и то же заклинание можно применять в различных ситуациях.
— Мы с огнём хотели бы поэкспериментировать, — подвела итог Тори.
— Вот это я понимаю — тяга к знаниям, — одобрила Елизавета. — Как окончательно стемнеет — пойдём на берег, там есть куча бурелома и прочего деревянного неликвида, который давно ждёт, чтоб его сожгли.
Оживившиеся Смиты попросили разрешения пойти сложить костёр — как закончат, как раз стемнеет. Чрезвычайно бодрая после нескольких часов сна и двух бокалов вина Раувольфия, которая как-то раз уже была в гостях у Мачкевичей, заявила, что проводит барышень до пляжа и заодно искупается, после чего увела Смитов и увязавшуюся за ними Василису в сторону реки.
— Слушайте, точно, идёмте к реке, там прохладнее будет! — осенило вдруг Иванну, допивающую четвёртый бокал.
— Угу, устроим наше любимое соревнование «кто больше комаров заавадит», — мрачно кивнул Янко; он, как и Иванна, отличался крайней тонкокожестью, и был чрезвычайно любим кровососущими надоедами.