Химическая свадьба
Шрифт:
— Отдельные ваши мысли я всегда находил излишне экстравагантными, — поспешно сообщил Снейп. — Впрочем, при личном знакомстве всем вашим странностям нашлось логическое объяснение.
Иванна зловеще захихикала и многозначительно потрясла пустым стаканом.
— Коллега, я понимаю, я для вас прежде всего коллега и уже потом дама, но у меня рука устала графин тягать, — пожаловалась она.
— Так вот отчего вы так жаловались на недостаток мужчин в зельеделии у вас на Родине. Вам в лаборатории тяжело колбы передвигать, — ядовито заметил Снейп, наполняя её стакан.
— Чёрт, вы меня раскусили! — изображая отчаяние, закатила глаза Иванна. — Предлагаю тост — за мужскую проницательность!
Снейп
— Может быть, расскажете мне, что же у вас в итоге взорвалось тогда? Ваше письмо было на редкость сумбурно и эмоционально. Из него я понял только, что вы допустили некую досадную оплошность…
— Ой, не сыпьте мне соль на рану! — спрятала лицо в ладонях Иванна. — Это позор на всю мою научную карьеру. Впрочем, вам я расскажу, чего там… На меня нашло форменное затмение. Ну, знаете, в любом магическом учебном заведении с традициями есть пласт студенческого фольклора, в основе которого лежат предостережения от определённых действий во время синтеза. Ну, вот я в тот день, видимо, была особенно не в себе и аккуратно проигнорировала одну из основных заповедей алхимика — внимательность, — повела рассказ Иванна, голос которой с каждым словом звучал тише и всё более замогильно. Снейп подался вперёд, чтобы лучше её слышать. — В силу нашей генетики — в восточной Европе каждая вторая… нет, скорее, каждые ноль целых пять десятых женщины в предках имеет либо русалку, либо самовилу, берегиню, навку и так далее… Ну, то есть, они не только у женщин в предках, но у женщин их гены доминантны. Потому, в технике безопасности чётко прописано — волосы собирать под головной убор, — Иванна сокрушённо вздохнула и придвинулась ближе к Снейпу. Отчаянно краснея, она заговорила ещё тише. — А я в тот день была где-то на границе реальностей — этому предшествовала неделя бессонных ночей над ретортой — и не только волосы не собрала, но и даже лабораторную мантию не надевала, была в майке и шортах. …И вот я, очевидно, проморгала момент, когда в мой синтез попал активный волос. …И, когда я стала добавлять порошок свинца — котёл рванул, — подытожила Иванна, откидываясь на спинку стула и залпом опустошая свой стакан.
Она была рада, что сейчас её волосы не собраны в пучок — уши горели весьма ощутимо и цветом сейчас наверняка могли посоперничать с гриффиндорскими стягами. В Кабаньей Голове ученики Хогвартса бывают крайне редко, и то, что сегодня ни одного из них там не присутствовало, было для них самих счастьем. В противном случае, их психическое здоровье было бы безнадёжно подорвано видом тщетно борющегося со смехом профессора Зелий. Конечно, он очень убедительно делал вид, что прежде всего осуждает вопиющее пренебрежение техникой безопасности, но Иванну было не провести.
— Собственно, весь мой синтез оказался равномерно распределён по поверхностям лаборатории, — Иванна, не дожидаясь, пока Снейп успокоится, взбодрила себя свежей порцией джина и подумала, что на самом деле её трагедия, вероятно, не так уж трагична. — Хорошо, что это происходило в Дурмштранге, а не дома — мама меня бы убила на месте. Ну, не убила, но долго припоминала бы. Мой, с позволения сказать, пепельный блонд — результат воздействия продукта того синтеза… Волосы и прочие брови с ресницами обрели такой вот забавный цвет. Пигментные пятна исчезли вообще все — на мне сейчас ни одной родинки, да и веснушки мои непонятные тоже сошли. Поскольку не осталось ни капли того состава, я не могу проанализировать его и понять, что же именно дало такой эффект. Я пробовала повторять синтез с теми же условиями, но тщетно, а жаль — за радикальное средство от веснушек сулят золотые горы. Удивительно, что моя звероформа свой цвет не изменила…
— Коллега, знаете, ещё не известно кто кого в
— Нет, правда… Я сначала психовала, думала, как вернуть всё как было, но потом как-то привыкла к этому цвету… — развела руками Иванна. — Прямо как со Змием Мудрости. В конце концов, мой рыжий был не так уж и эффектен… Не золото, и не медь. Так, выгоревшая солома.
— В любом случае, в том, что вы не рыжая, я не вижу минусов. От рыжих одни неприятности, — меланхолично заметил Снейп.
Иванна от души согласилась с коллегой, отчего-то исполнившись признательности. Проглотив множество банальных признаний на тему «я тебя уважаю», «мы точно сработаемся» и прочие «я думаю, это начало доброй дружбы», она с улыбкой покосилась на Снейпа.
========== Глава 13 — Интерлюдия ==========
Январь 1982 г.,
Дурмштранг.
Воспоминания Иванны.
Сунувшись в эту связь с Каркаровым, Иванна прекрасно осознавала всю её сомнительность, однако пресекать совместные ночные посиделки в лаборатории, которая была объявлена нейтральной территорией, не собиралась.
Своё приглашение заходить в гости Иванна, поразмыслив на свежую голову, признала возмутительным и больше не заикалась ни о чём подобном. Директор, к её величайшему облегчению, про это не вспоминал и вообще — очень чётко держал дистанцию. В особо тяжёлые ночи она садилась на край сундука с книгой, он ложился рядом, устраивал голову у неё на коленях, и так мог урвать несколько часов относительно спокойного сна. Иваннино сонное зелье действовало раз на раз, и она тщетно пыталась уловить закономерность. Найденные в библиотеке труды, посвящённые эмпатии, довольно многое для неё прояснили, но при этом вызвали втрое больше вопросов.
Так, например, она поняла, что её сознание в тот раз само отгородилось от информационного потока, и в целом, процесс это контролируемый, особенно — если развить навык. Эмпатия представилась ей особой формой легилименции, с тем отличием, что при эмпатической считке «реципиенту» передавался весь комплекс ощущений «донора», а не только аудиовизуальная информация. Подтвердилось, что для полноценного считывания ей действительно необходима, во-первых, сознательная готовность, а во-вторых, прямой тактильный контакт, прикосновение же через ткань ослабляет восприятие. Также прочитанное подтверждало слова Каркарова, утверждавшего, что её прикосновение как будто «забирает всю эту дрянь».
Таким образом, к экспериментам в области Зелий у неё добавились эксперименты ментальные. Иванна была уверена, что способности надо развивать и учиться правильному обращению с ними, потому вцепилась в Каркарова, как репей в собачий хвост, понимая, что другую такую шикарную «тренировочную кошку» ей не скоро представится возможность найти. Термином «тренировочная кошка», к слову, в школе именовался любой живой и неживой объект, применяемый в учебном процессе для отработки разнообразных навыков. Это определение, по понятным причинам вызывавшее чрезвычайную неприязнь у Иванны, было взято преподавателем Основ Культуры Немагического Мира профессором Вирмаярви из популярного фильма и введено в обиход с его же подачи.
Самого директора такое положение вещей более чем устраивало, и он всячески одобрял тягу своей подопечной к знаниям, активно помогая той с подбором литературы. Впрочем, осудив как-то мимоходом недальновидность её родителей, не поощряющих ребёнка в развитии талантов, Каркаров немедленно отхватил по лбу свёрнутым в трубку трактатом по легилименции и больше не выступал с подобной критикой. Ввиду недостатка сна Иванна порой становилась паршивым собеседником. Она, конечно, потом спохватилась и бросилась извиняться, но сути это не меняло.