Химическая свадьба
Шрифт:
— Империо, классическое заклинание подчинения воли живого существа, — забубнила Иванна, доставая волшебную палочку; переход от теории к практике у профессора Сальватьерры был весьма спонтанным, потому следовало быть готовой ко всему. — Это заклинание действует как на разумных существ, так и на тех, кто, с точки зрения человека…
Профессор Сальватьерра сделал едва заметное движение своей волшебной палочкой. Иванна осеклась, приняв заряд заклинания.
Первые секунды всё протекало как по учебнику. Слегка свело скулы, руки и ноги на миг одеревенели, сердце пропустило удар — заклинание захватывало тело. Иванна не предпринимала никаких действий, ожидая «отката». После так называемой стадии «лассо», через доли секунды шла вторая стадия — «гаррота», которая парализовала волю и привязывала «жертву» к волшебнику, наложившему заклинание. В этот момент и нужно было ставить защиту, не позволяя полностью завладеть своей волей. В качестве щита Иванна обычно использовала какую-нибудь разъедающую мозг песенку, напевая её про себя. Как правило,
Так произошло и в этот раз, секунд десять Иванна просто стояла, глядя перед собой, смутно чувствуя, что профессор Сальватьерра пытается заставить её убрать палочку и исполнить несколько па польки. Обнаружив, что способна двигать глазами, она зачем-то перевела взгляд с профессора на Крота.
Картины ночных видений ударили по всем органам чувств с особой силой и яркостью. Иванна на миг пожалела, что профессор Сальватьерра не остановил свой выбор на Круцио — наверняка, было бы менее болезненно. В следующий момент она уже не понимала, что происходит, и где она находится. Левое предплечье сжали раскалённые тиски. Она с удивлением видела, как возносится её кулак с зажатой в нём палочкой; чувствовала, будто во всём теле зарождаются острые осколки. На конце палочки запульсировала синяя искра. В последний момент, перед тем как синяя молния вылетела из палочки, она успела заставить себя отвести руку, и неизвестное ей заклинание ушло не в преподавательский стол, а в украшающее аудиторию чучело фестрала. Иванна, почувствовав, что больше не скована заклинанием, выронила палочку и схватилась за предплечье. Всё произошедшее длилось не более трёх секунд.
Иванна задрала левый рукав, ожидая увидеть на предплечье как минимум ожог, но кожа была абсолютно чистой и неповреждённой.
— Я прошу прощения, я, наверное, действительно лучше приду на пересдачу, — борясь с тошнотой проблеяла она.
— О, не стоит! Я уверен, профессор Сальватьерра зачтёт вам этот экзамен! — оживлённо воскликнул Крот. — Оч-чень любопытное решение, браво, — он изобразил короткие аплодисменты, глядя в угол на останки чучела. Те медленно оседали на пол, превращаясь в зелёную пузырящуюся массу, наполняющую комнату отвратительной вонью. — Вы обучаете детей весьма интересным заклинаниям, профессор, браво!
— Я этому их не учил, — нервно сглотнул шокированный профессор Сальватьерра, глядя то на бывшее чучело, то на Иванну.
— А я вообще практику не преподаю с прошлого года, — поспешил напомнить не менее удивлённый Каркаров.
— Госпожа Мачкевич, откуда же тогда вы узнали о Ползучей Гнили?
— Извините, я сейчас… — госпожа Мачкевич выскочила из аудитории, едва не протаранив греющего уши у двери господина Назича.
Проигнорировав его вопросительные восклицания, она метнулась к кадке с чахлым фикусом, оживлявшим интерьер коридора и извергла в неё содержимое желудка. В голове значительно прояснилось. Приняв заботливо поданный Янко носовой платок, она, приводя себя в порядок, медленно пошла обратно в аудиторию, где смиренно рассыпалась в извинениях, ссылаясь на нездоровье.
Крот не дал сбить себя с толку и повторил свой вопрос. Иванна вдохновенно соврала, что ей отец когда-то рассказывал об этих чарах и вообще, у неё это вышло случайно, извините, пожалуйста, а что это вообще за заклинание? При этом она так выразительно посмотрела на директора, что тот опомнился и решительно взялся за прекращение мракобесия. Он велел профессору устранить последствия экзамена, Кроту категорически предложил пойти прогуляться, а также вручил Иванне её оброненную палочку и велел топать лечиться. Иванна его приказ исполнила с величайшим рвением.
========== Глава 14 ==========
30 сентября — 1 октября.
Паб «Кабанья голова».
— …Нет, вы только представьте себе картину. Время где-то четвёртый час утра. Я посреди лаборатории стою, вся в разбитых надеждах, отжимаю волосы, ищу тряпку — обтереться. Стены, пол, потолок, вся мебель — в ровном слое… моих разбитых надежд. Тут вламывается половина преподавательского состава Дурмштранга в чём мать родила — их сигнализация о взрыве разбудила, сам взрыв не сказать, что громкий был. Точнее, не сам взрыв, лаборатории далеко от преподавательской башни, но у нас там сигнализация… В общем, не суть. Алхимия, Зелья и Теория боевой магии пытаются меня успокоить — я, впрочем, уже спокойна и смирилась — и оттереть носовыми платками (которые из разноцветных быстро становятся какими-то блёклыми, что вызывает у троицы живой приступ научного интереса); История магии начинает свой извечный визг, мол, я когда-нибудь разнесу тут всё нафиг; Практические чары пытается убрать последствия взрыва хотя бы с пола — чтобы не поскользнуться, и с потолка — чтобы за шиворот не капало; Артефакты на пару с Физическими дисциплинами умирают со смеху; Гербология трёт глаза, пытаясь окончательно проснуться, и повторяет «в чём дело?»; кастелянша причитает, сколько же ей придётся убирать — в общем, форменный Содом и Гоморра. Мало того, к нам на пижамную вечеринку жалует сам Их Величество Игорь Единственный И Неповторимый и невинно интересуется — что тут, собственно, происходит? На это ему все тут же в один голос начинают рассказывать свои версии произошедшего. Игорь, не в силах понять их, шлёт всех в голубые дали, достаёт носовой платок и присоединяется
В полутёмном зале кроме них находились ещё человек пять, не считая бармена. Время неспешно перевалило за полночь, второй графин неумолимо иссякал.
— В целом, вполне обыденная картина, — пожал плечами Снейп. — Дурмштранг, как я вижу, мало чем отличается от Хогвартса. Так, нюансы. Один момент не понял — про монологи ваши.
— А, — хохотнула Иванна. — Только это военная тайна, имейте в виду. Вам по большому секрету открою. У нас с Игорем взаимовыгодное сотрудничество. Он демонстративно по мне вздыхает, время от времени клянчит руку и сердце. Я демонстративно его отвергаю, заявляя, что вообще ни за кого замуж не пойду, так как семья и научные изыскания не совместимы, — отпив джина, она стала расписывать, насколько им обоим удобна эта легенда: мол, Игорь есть весьма подходящая персона для отпугивания разных малахольных искателей Иванниной благосклонности, к тому же, у него много, так сказать, полезных знакомых, у которых можно разжиться редкими ингредиентами и литературой, а для него самого наличие поблизости Иванны весьма благотворно сказывается на репутации. Во-первых, человек с нечистой совестью, по идее, не рискнёт подкатывать к дочери аврора, который активно принимал участие в кампании по искоренению проявлений «волдемортской секты» на территории Восточной Европы, а во-вторых, директор магической школы, с упорством, достойным лучшего применения, добивающийся расположения гордой женщины, гораздо менее подозрителен, нежели тот же директор, но в просто неженатом и не ищущем того состоянии. — Ну, вы понимаете, был бы он почтенным старцем — это одно, а тут мужчина в самом расцвете и прочая… В общем, мы периодически — начиная со времён моей аспирантуры — отыгрываем перед специально отобранными распространителями сплетен драматичный спектакль, и все счастливы. Я занимаюсь своими делами, Игорю не нужно морочиться созданием благопристойного реноме, родители учеников спокойны, что директор — нормальный мужик, и не научит детишек плохому.
— Скука, — оценил Снейп. — Везде одно и то же. Интриги, тайны, притворство. Покой нам только снится.
— Ха-ха, кто бы говорил, — буркнула Иванна.
Иванна как бы между делом обнюхала опустевший стакан. Вроде бы, в джин ничего не подмешано. Какого чёрта она это всё городит? Думать было уже сложновато. Она хотела донести до него несколько мыслей, но во время её монологов эти мысли куда-то ускользнули и на помощь пришли отрепетированные заготовки. Слова сильно опережали мысли.
— Я вам всё это сейчас живописала, исключительно чтобы вы более-менее представляли мою позицию и отношение ко всей ситуации, — окончательно запуталась она.
— Какой ещё ситуации? — приняв самый индифферентный вид, поднял бровь Снейп.
Иванна с трудом подавила тяжкий стон.
— И где только ваша хвалёная способность чтения мыслей, когда она так нужна, — вздохнула она.
— Легилименция эффективна только при наличии пригодных к считыванию мыслей, — сообщил Снейп.
— Ох-х, — состроила кислую мину Иванна. Она допила джин, оставила стакан и попыталась сосредоточиться. Сняв очки и положив их перед собой на столешницу, она потёрла пальцами переносицу. — Меня терзает смутное беспокойство, что моя затея с дружеским визитом была не самой лучшей идеей. Боюсь, что в итоге я ввяжусь в какую-нибудь дурацкую историю.
Кажется, всё же, ей удалось ухватить ускользающую мысль за хвост. Осталось вытащить её из подсознания и доходчиво донести до Снейпа.
— О чём вы? — тот по-прежнему всем своим видом выражал подчёркнуто вежливое недоумение.
— Тут у вас назревает нечто малоприятное, и я не хочу увязать в этом глубже, чем есть… Слушайте, хватит святую невинность изображать, — она нацепила очки и свирепо уставилась на него; понизив голос, Иванна продолжила: — Я не просто так подняла тему …хм, татуировок. Как вы поняли, я в курсе всей этой истории …хм, Сами-знаете-кого, причём я знаю как официальную версию, так и версии непосредственных участников …хм, этой истории с обеих …хм, сторон. Папа не очень любит рассказывать о тех временах, но иногда и его прорывает. Недавно я разговаривала с Игорем — через камин — и даже на расстоянии поняла, что он нервничает. Он ждёт больших неприятностей. Свежее мамино письмо мои подозрения подтвердило — она сообщила, что отец зачастил на рабочие собрания и начал предпринимать меры по укреплению безопасности дома. Вскоре после этого отец написал мне, чтобы я ещё раз хорошенько подумала, прежде чем обращаться к Дамблдору. Я удивилась, конечно, но по-прежнему находилась в уверенности, что я сама по себе, и никто не может втянуть меня ни в какую историю. Теперь я как-то уже сомневаюсь в этом. Точнее говоря, я уверена, что Дамблдор может вполне сделать что-то, из-за чего мой научный интерес мне боком выйдет.