Химио?сити
Шрифт:
– Да ничего, – махнул рукой старик. – Привык давно. Только вот на животе спать не могу. Голова кружится. Эй, юноша! Может, всё-таки сделаете ставку? Я читал утренний гироскоп – сегодня вам точно должно повезти!
3
Хохотушка Хи с отсутствующим лицом дожидалась нашего героя у пансиона Матушки Зззз. От нечего делать она щёлкала ногтем по флигелю на крыше, почти доставая головой до неоновой надписи «Z-z-z». Резная фигурка вращалась с недовольным скрипом.
На сей раз
Создавалось впечатление, что даже без инъекций девушка сохраняла в себе что-то живое. Человеческое.
Сегодня она была бледна, будто человек, который потерял много крови.
Увидев К., девушка буквально на волос утопила рычажок на ручной пластине, просияла, а потом и вовсе выдала неожиданное. Крутанулась вокруг собственной оси, а потом сложила руки на груди и развела в стороны. К. снова поразился изяществу её движений. Кем же она была? И кто она сейчас?
– Доброе утро, человечек-буква. Я тебя уже давно жду. Нет, не подумай, я не в обиде. А где ты был?
– Искал работу.
– Ну и как?
– Ну и никак.
– Вот и отлично, – она посмотрела на ручную пластину. Оказывается, устройство показывало ещё и время, – Пойдём скорее. «Фабрика» скоро откроется. Мне не терпится испытать новые чувства. Ты уже читал в сегодняшних «Буднях?»
– Читать-то читал. Вот только этот ваш праздник будет не сегодня. А на следующей неделе.
На долю секунды ему показалась, что по лицу девушки скользнула лёгкая тень смущения. Нет, наваждение. Ей позволена только глупая радость – от химикатов из наручной пластины. На большее у девицы просто нет денег.
– Какая досада. Я всё время путаю четверги. Тогда сегодня я просто обязана показать тебе город, малыш.
– Я не ма… Ладно, пошли. Хотя нет. Мне надо переодеться. Подожди здесь.
Девушка заливисто расхохоталась над его хмурой гримасой, и пламенеющий К., который не мог понять, как это он забыл переодеться после завтрака и почему попёрся на биржу в пижаме, нырнул внутрь заведения.
Где матушка Зззз всё-таки сделала ему свое предложение. И… он согласился.
4
Умытый ночным дождём, пряничный город-гигант сиял и лоснился под ласковым сентябрьским солнышком.
Пели неведомые птички, и К. немного оттаял, стараясь не думать о том, что любое из этих сладкоголосых пернатых способно его если не убить, то покалечить. Птички были соразмерны здоровилам, а отнюдь не невыросликам. Как и крысы. Как любое зверьё, что кормится от людей.
Спутница, похоже, имела в городке позитивный имидж, поскольку её то и дело приветствовали прохожие. Говорили, что она, как всегда, потрясающе выглядит, желали здоровья и хорошего настроения.
– Давай я возьму тебя на руки. Будем идти быстрее, – предложила она.
– Чтобы всё это
– Какой суровый мужчина. Ну давай же!
– Нет.
– Здесь полным полно таких как ты. Никто глазеть не будет.
– Вот заладила. Ну поехали на этом вашем транскиоске что ли.
– Зачем? Это стоит денег. В такое волшебное утро так здорово прогуляться пешком.
– Если ты не заметила, мы уже идём пешком. Повторяю – на руки не полезу.
– Тогда мы не сможем секретничать и я многое не смогу рассказать.
Этот аргумент оказался решающим, и угрюмый К., которого бесило вокруг практически всё (кроме архитектуры и птичьего пения), сдался.
Но выторговал условие – ехать не на руках, а на шее. Пусть девица почувствует себя дурой, а не он – идиотом. Хи (или всё-таки Хеольга?) без всяких возражений согласилась.
Встречные всё приветствовали и приветствовали девушку:
– Доброе утро, Хи! Хорошего тебе дня.
– Доброе утро, Хи! Хорошего тебе дня, – передразнил К., который сидел у неё на плечах, обхватив ногами шею, и сплюнул в сторону, – Что за фальшивое дерьмо!
– Это радость. К сожалению, это практически единственное, что мы можем себе позволить. На остальные чувства у большинства не хватает денег.
– Нет, ну что любовь продаётся – это я слышал. Но чтобы радость…
– Любовь? Ты про сексуальное возбуждение? Да, оно значительно дороже радости.
– Неважно, проехали.
Целую минуту шли молча.
– К., а ты уже отметился в полицейском участке?
– Что? Я же прошёл таможню.
– Нет, глупенький. Таможня – это на выезд оттуда. А в полиции нужно зарегистрироваться на въезд сюда.
– Чёрт!
– Ничего, нам как раз по пути. Заодно познакомлю тебя с дядей.
Но без происшествий добраться до участка не удалось. Через пару кварталов дорогу им преградил коренастый мужик с длинным недобрым лицом. Он был в фартуке, покрытом бурыми пятнами. То ли кондитер, то ли мясник. В пользу первого говорили тонкие французские усики на круглой физиономии. В пользу второго – грубые сильные руки.
От могучего торса разило потом и тонкими духами.
– Вот ты где шляешься, Хи. Что – весело тебе? А мне вот совсем не весело.
Тут парень обратил внимание на К., который к тому моменту уже свыкся с положением наездника и даже покуривал трубку, которую догадался захватить из номера. Детина нажал на рычажок наручной консоли и тут же вскипел:
– Что на тебе делает это недоразумение? Нормальных мужиков мало? Уже с карликами путаешься. И ради этого дерьма ты меня бросила?
Его массивные кулаки сжались.
– Слышь, оратор, – взбесился К. —Ты бы своё орало завалил.
– А то что? Запищишь до смерти? В ботинок нассышь?