Хирург возвращается

Правдин Дмитрий

— Да, мы знаем, — чешет голову лейтенант в форме, — но мы на спецзадании были. А других людей не было. Как освободились, так сразу к вам и примчались!

— Ну, больше ничем помочь не могу, — развожу руками. — Потому что ничего более не ведаю.

— Да мы-то уже нашли злодея, который ее избивал, — сообщает мне лейтенант. — Это брат ее оказался, он таким способом от пьянки отучал. У нее как муж в командировку уезжает, так она сразу начинает бухать без всякой меры.

— Так если вы обнаружили злодея, для чего вам я?

— Положено! —

Сотрудник в штатском деловито достает из дерматиновой папки стандартный бланк протокола. — Разрешите вас допросить?

— Допрашивайте. Садитесь к столу! Полицейский в гражданке садится на то место, где вчера сидел Родя, а лейтенант остается стоять у окна.

— Фамилия, год и место рождения?..

Через полчаса полицейские уходят, и я спускаюсь в приемный покой. Там царят тишина и порядок. Посетителей нет, персонала, впрочем, тоже. Я быстро поднимаюсь в реанимацию, осматриваю Ксюшу и остальных наших пациентов, делаю записи в истории болезни. Затем спускаюсь в отделение. Сегодня дежурит Григорий Петрович.

Доктор Постников не подкачал: пришел без пяти восемь.

— Честно говоря, не ожидал, что вы вовремя явитесь на дежурство, — после обмена приветствиями говорю молодому хирургу.

— Да знаете, привычка у меня такая: приходить всегда вовремя. А почему это так вас удивило?

— Да знаете, вчера я сменил травматолога Петра Петровича, и тот высказал откровенное сожаление, что я рано его разбудил.

— Кто, Петька-то? Ха-ха-ха! Он может! Его хлебом не корми, дай поспать! Он и домой, я больше чем уверен, не поехал, а снова лег. Как вы отдежурили? Спасли кому-нибудь жизнь?

— Спас! — Я коротко рассказываю о своем дежурстве.

Над тем, как я чуть не влепил затрещину полицейскому чину, Григорий от души смеется, а потом становится серьезным:

— Дмитрий Андреевич, а вы догадываетесь, зачем к вам Родя приходил?

— Думаю, выпить не с кем было.

— Думаю, не только! Он же если надо, то и сам неплохо справляется. Закроется у себя в кандейке и сидит квасит, — а тут так упорно вас выискивал. Не наводит ли это на определенные мысли?

— Честно признаться, не очень. Не тяни кота за хвост.

— Да Зиночка его наша подговорила! Факт!

— А зачем ей это нужно?

— Элементарно! Он бы вас подпоил, дал бы ей знать, а Зиночка мигом бы тут нарисовалась! Мол, Дмитрий Андреевич, какая же вы, пардон, свинья, пьете на работе! Я вам отдала дежурство, а вы напились! Затем отстранила бы вас от дежурства, вы пошли бы спать, а она утром доложила бы главному врачу. Дальше продолжать?

— И зачем ей все это? — Я морщусь, как от зубной боли.

— Как зачем? Неужели не ясно — чтоб вас убрать!

— Что-то как-то слишком заковыристо получается.

— Наоборот, проще пареной репы. Она, кстати, года два назад уже спровадила одного доктора таким макаром из отделения. Хороший доктор, прекрасный хирург, слаб, правда, на это дело, — Григорий щелкает двумя пальцами

себя по шее. — Все думали, что его заведующим поставят, а она сделала ход конем. Как раз подвернулся День медицинского работника. Мы все пошли в ресторан, там она ему усиленно подливала, одним словом, он ушел в пике, а выйти сразу не смог. Сейчас работает в поликлинике. Несколько раз просился на отделение, закодировался, год уже не пьет, а Зиночка — ни в какую.

— Ладно, тут все понятно. А почему ты решил, что Родя решил меня подставить, да еще по указке заведующей?

— А чего тут думать? Он ее задушевный друг, все к ней душу изливать бегает. А вчера девчонки видели, как они в кабинете заведующей около часа секретничали и вашу фамилию упоминали несколько раз.

— Это точно?

— Точнее некуда.

— Ну, у вас и порядочки! «Санта-Барбара» отдыхает. Нравы беломорской периферии!

— Да вы не расстраивайтесь так. Вы с честью обошли расставленные капканы. Молодец!

— А почему ты мне об этом рассказываешь?

— Потому, что я на вашей стороне. Если честно, то я очень рассчитываю, что вы переедете к нам и возглавите наше отделение. Между прочим, не только я один так считаю.

— А кто еще?

— Да почти весь персонал: и хирургическое отделение, и оперблок, и реанимация. Вы не думали еще над этим, Дмитрий Андреевич?

— Думал, но пока ничего определенного не скажу. А отчего ты мне вчера не рассказал, какая готовится пакость?

— Извините, но я и сам узнал только поздно вечером. Да я и не знал, когда именно все произойдет. Сегодня бы и сообщил, но кто ж знал, что Родя таким прытким окажется?

— Мда, практика показывает, что расслабляться нельзя ни на минуту…

— Вот если бы вы к нам окончательно переехали, главный врач ее бы сразу убрал из отделения. Переезжайте!

— Посмотрим-посмотрим.

— А чего тут смотреть? Ведь это судьба!

— В смысле?

— Ну, вы Боброву же сказали, что, мол, отстань со своим пойлом, вдруг кого из твоих родственников привезут. Так и привезли же внучку. Это как?

— Честно говоря, не знаю! Возможно, простое совпадение, а может, и нет! Только я всегда придерживаюсь правила: пьяному не оперировать и не дежурить. А лучше всего и вовсе отказаться от этой привычки!

— Так вы и по праздникам не пьете?

— Стараюсь не пить. А ты что — злоупотребляешь? Ты же спортсмен вроде?

— Ну, бывает, по очень большим праздникам и приму граммульку! Чтоб совсем не пить, так это как-то не по-русски. А вы как думаете?

— Антон Павлович Чехов в свое время произнес: «Водка бела, да красит нос и чернит репутацию». Лучше не скажешь.

— Классик! — согласился доктор Постников. — Но русский человек так устроен, что без совсем водки не может!

— Русский человек в основной массе после приема алкоголя нормально вести себя не может. Как говорится: «Сколько водки ни бери, все равно два раза бегать».