Хирург возвращается
Шрифт:
— Добрый вечер! — почти ровным голосом здоровается рентгенолог. — Разрешите войти?
— Входите. — Я пропускаю пьяного доктора. — Присаживайтесь за стол.
— О, молодец! Сразу за стол! Наш человек! Давай на «ты»? Я — Родион, можно просто — Родя!
— Дмитрий, можно просто — Дмитрий Андреевич!
— О, какие мы гордые, — шутливо грозит пальцем доктор Бобров, усаживаясь на свободный стул. — Ладно, тащи стаканы! Давай знакомство спрыснем! — Он ставит на стол свою бутылку.
— Я
— Дима, мы же с тобой на «ты»! — трясет косичкой Родя. — Че ты ломаешься, как неродной? Ты же хирург!
— Родион, я на службе. Дежурю сегодня, мне пить никак нельзя!
— Да брось ты! Я сам хирургом начинал: пять лет отпыхтел! Ты Мишку давно знаешь?
— Какого Мишку?
— Ну, Михал Михалыча, главврача нашего.
— Дней восемь, а что?
— Да ну? — таращит он пьяные глаза. — А все болтают, что ты его родственник.
— Кто все? Я знаю его чуть дольше, чем тебя, — и я в двух словах объясняю, как оказался в Карельске.
— Так значит, по Интернету нашел? Не родственник? — трет Родион вспотевший лоб огромной волосатой рукой. — Ну, все равно: давай выпьем!
— Родион, я же тебе русским языком объясняю: не пью, а во-вторых, сегодня дежурю.
— Что, совсем не пьешь? — подозрительно глядит на меня собеседник. — Что ж ты за хирург такой? Первый раз вижу хирурга, который не пьет, причем «Мартель»! Это же настоящий коньяк, не фуфло какое! Ты меня уважаешь?
«Ну, начинается!» — Мне делается тоскливо, и я привожу последний аргумент:
— Вот представь себе, Родион, мы с тобой сейчас пьем твой «Мартель».
— Он не мой, а французский!
— Отлично! Опрокинем литр французского коньяку, после, как водится, еще хлопнем! Что нам литр на двоих? Еще же пойдем искать, так?
— Возможно! — Грациозным жестом Родион откидывает назад жидкую косичку. — Все-то ты знаешь наперед! А говоришь, что не пьешь!
— Так вот, — продолжаю я, не обращая внимания на его реплику, — а там привезут кого-то из твоих родственников, а я в дугу пьяный! И чего делать? Кто их спасать станет? Уж не ты ли?
— Ты чего такое несешь? Каких родственников?
— Не знаю, каких: больных, травмированных — любых! Я всем помощь окажу! Никого не обижу!
— Но-но! — Он грозит мне толстым пальцем. — Ты, Дмитрий, говори, да не заговаривайся. Этого еще не хватало! Ишь чего удумал: родственников моих привезут!
— А чего ты так встрепенулся? Получается, если кого постороннего доставят, то можно надираться? А если своего, то нет?
— Что-то ты какой-то скучный, а еще хирург, — пытается сменить тему незваный гость. — А Зинка, заведующая хирургией, тебе как?
— В каком смысле «как»?
— Да в
— Слушай, Родя, я не пойму — чего тебе надо? Пришел, понимаешь, ко мне в гости, а я, между прочим, тебя всего второй раз в жизни вижу, и уже такие разговоры разговариваешь? Ты мне кто? Сват? Брат? — Физиономия Родиона все больше и больше мне не нравится.
— Да ладно, уже и пошутить нельзя, — улыбается рентгенолог, обнажив ровные, но прокуренные до несмываемой желтизны зубы. — Не принимай близко к сердцу. Я так спросил, по-дружески!
— Что-то я не припомню тебя среди моих друзей!
— Так давай по маленькой, — Родион кивает в сторону бутылки, — да и подружимся?
— Слышь, ты, рентгенолог, валил бы отсюда по-хорошему! — Этот тип мне окончательно надоел.
— Что за тон для визитера? — неловко улыбается Бобров.
— А я тебя в гости не звал! Выход там, а мне отдыхать надо!
— Хоть покурить-то у тебя можно?
— Если станешь платить за вызов пожарной машины, — я показываю на пожарную сигнализацию на потолке, — то начинай! Кури!
— А ты сам где куришь?
— Нигде. Я вообще не курю!
— Да? — Он с искренним удивлением оглядывает меня с ног до головы. — А ты, Дима, и вправду странный и непростой хлопец!
Бобров медленно встает и, ловко подхватив бутылку, прячет ее во внутренний карман пиджака. Я невольно подивился глубине его карманов: бутылка пропадает, как и не было.
— Не куришь, не пьешь! Как же ты хирургом работаешь? Что-то тут не так!
— Родя, вот протрезвеешь, тогда и поговорим, а сейчас иди.
— Я-то пойду, но вот ты, — он тычет в мою сторону волосатым толстым пальцем, — очень непростой товарищ! Ой, непростой!
— Все! Спокойной ночи!
— Может, все же по пять капель? — У самых дверей Бобров оборачивается и снова достает коньяк. — За знакомство?
— Родион Афанасьевич, — как можно громче говорю я. — Я пить не буду! И пожалуйста, не приходите ко мне больше пьяным.
— А что такое?
— Вот, Родя, придешь трезвым, я тебе все обстоятельно растолкую, а теперь иди домой спать!
— А что это ты тут раскомандовался, а?
— А то, что это я у себя в комнате, а не ты!
Родион открывает рот, чтобы возразить, но тут у меня в кармане звонит телефон, и меня приглашают в приемный покой.
— Все, выходим. Меня ждут в приемнике!
— Я посмотрю, кто там тебя ждет! — недовольно бубнит алкоголик и вываливается из комнаты. Я закрываю дверь на ключ и быстро шагаю к лифту. Бобров прислоняется к стене и, мотаясь из стороны в сторону, снова лезет во внутренний карман за бутылкой.