Хищник

РуНикс

— Тогда я не понимаю, что ты хочешь мне этим сказать ? — спросила Морана, приподняв брови.

Амара смотрела на нее секунду, прежде чем обернуться.

— Человек, который накачал тебя наркотиками — бармен клуба, он работал на семью почти два десятилетия. После того, как Тристан отправил тебя со мной, он пошел разобраться с этим мужчиной. Обстановка начала накаляться. После, он пришел и отнес тебя к машине, и сказал, чтобы я отвезла тебя домой. Но он всю дорогу следит за нами. Это

все, что я смогу тебе сказать. А теперь, из всего этого, сделай

выводы.

Вот в чем проблема. Морана понятия не имела, что с ним делать.

С колотящимся сердцем она выглянула в окно и поняла, что они всего в нескольких милях от особняка. Она не могла вернуться в дом. Не в таком состоянии. Накаченная наркотиками, так как отец мог внезапно потребовать встречи посреди ночи. Что он и делал, потому что она отказалась от охраны. Нет. Она не могла вернуться, не до тех пор, пока не придёт в себя и не проведет время в

одиночестве. Сглотнув, она глубоко вздохнула.

— Пожалуйста, останови машину.

Амара взглянула на нее.

— Зачем?

Морана приподняла брови.

— Потому что это моя машина, и я собираюсь сесть за руль сама.

— Тебя накачали наркотиками, —рационально отметила она.

— Я в порядке, и это всего в нескольких милях отсюда, — сказала ей Морана.

Амара немного притормозила, но не остановилась, и Морана почувствовала ее колебание.

— Останови машину, — потребовала она на этот раз более твердо.

Она увидела, как женщина закусила губы, но свернула на край почти пустой дороги и медленно нажала на тормоз. Внезапная тишина в машине, тишина двигателя, тишина, когда ряды деревьев стояли на краю дороги, стали жуткими. Стряхивая дрожь, Морана повернулась к женщине, одарив ее

легкой улыбкой.

— Спасибо, — искренне сказала она, — За заботу, когда я была уязвима. Я не забуду эту доброту.

Амара слегка улыбнулась, снимая ремень безопасности.

— Я знаю, что значит быть женщиной одной на вражеской земле, и я бы никому не пожелала этого. Не благодари меня за это. Просто сделай то же самое для меня когда-нибудь, если мне это понадобится.

Морана кивнула, момент взаимопонимания прошел между ними. В другой жизни, в другом мире она действительно могла бы стать подругами с Амарой. Но она не в другой жизни или другом мире. Это ее реальность. И реальность одна.

Вот почему она вышла со своего бока, стоя в бледном лунном свете, пока холодный ветер ласкал ее кожу, проверяя равновесие на шатающихся каблуках. За исключением некоторой затяжной ленивой инерции, вроде бы все было хорошо. Она направилась к водительской

стороне, когда следующая машина затормозила в нескольких футах позади них.

Морана кивнула Амаре, когда женщина вышла и повернулась к другой машине.

— Береги себя, Морана, — сказала она своим мягким голосом и причиной, по которой сердце Мораны болело за нее. — Надеюсь, что когда-нибудь мы встретимся при лучших обстоятельствах.

— Я тоже, — прошептала Морана, наблюдая, как женщина в сияющем серебряном платье направляется к черному внедорожнику.

Не глядя на тонированные стекла, Морана села в свою машину со стороны водителя, пристегнулась и поправила зеркало заднего вида. Она увидела, как Амара села на заднее сиденье машины, и заметила, как она выехала на дорогу, прежде чем развернулась и уехала в прочь.

Слишком много преследований за ней.

Он следил за Амарой.

Морана сидела в машине, держась за руль, не поворачивая ключа, просто обрабатывая. Ей нужно было обработать. Дышать. Одна.

Итак, кто-то накачал ее наркотиками в клубе, что было неудивительно, учитывая, кем она была и где находилась. Ей следовало быть осторожнее. Она поскользнулась и могла умереть из-за этого. Но она этого не сделала. Тристан Кейн затолкал ее в VIP-зону с единственной женщиной, проявившей свою доброту. И он, должно быть, знал это. Морана не имела понятия, но должна была. А затем он вернулся в бар, по словам Амары, разобраться с барменом. А затем, когда все накалилось, он взял ее на руки, посадил в машину и велел Амаре отвезти ее домой.

Зачем?

Ее ярость не угасла, даже немного. Только смущение усилилось. Он ненавидел ее, в этом она не сомневалась. Она не знала почему, но он искренне, глубоко ее ненавидел.

Он мог полностью оставить ее с другой женщиной. Он позвонил Данте и сказал ему об этом. Однако не стал его дожидаться. И она не могла понять почему. Люди делали это из доброты, и это слово, которое она никогда, ни за миллион лет, не связала бы с Тристаном Кейном, а не в том, что касалось ее. Это не было добротой его сердца.

Думаешь, что у меня есть сердце?

Почему? Какой смысл спасать ее? Потому что она находилась на их территории? Из-за старой песни «Мы не хотим начинать войну»? Из-за.. Она не могла придумать никакого верного объяснения. Не ожидала, что он поведет себя как мудак мирового класса. По крайней мере, он не оставил её там, одну, в беде.

Почему она так думала?! Она не была его обязанностью! Она не была чьей-либо ответственностью, кроме нее самой. Она поскользнулась и во что бы то ни стало, она должна быть мертва прямо сейчас, чувствуя эту странную тяжесть в животе, потому что этот мужчина ей абсолютно ничего не должен