Хищник

РуНикс

Он продолжил, будто она ничего не сказала,

опускаясь к заднице.

— Я человек территориальный. И это стало моим с того момента, как ты заперла дверь туалета.

— Это было один раз, — сообщила она ему, хотя знала, что теперь их уже не остановить.

— Тогда давай сделаем второй раз, ладно?

Морана могла почувствовать гнев, кипящий в его теле позади

нее, ярость, которую он контролировал, услышав дрожь в его ровном голосе.

Рука на ее заднице опустилась ниже, его пальцы коснулись ее нижних губ, прежде чем войти в нее с уверенностью, которая заставила ее закрыть глаза, грубые ссадины на его пальцах растирали ее глубоко самым восхитительным образом, увлажняя ее даже больше, чем она была.

Она услышала звук опускающейся молнии и разрыв презерватива, прежде чем его нога широко раздвинула ее. Его рука переместилась к основанию ее позвоночника и надавила вниз, заставляя ее раздвинуть бедра и опереться на стену руками.

Морана посмотрела на стену перед собой, ее груди вздымались, а сердце билось в предвкушении.

Она почувствовала, как его руки приковали ее к себе, как и раньше, и с восхищением наблюдала, как его руки упираются в стену чуть выше нее сбоку. Морана посмотрела на их руки, такие близкие и такие разные, сравнивая различия и сходства. Обе пары рук были превосходно талантливы в своих областях, но его руки были темными, шершавыми, с прожилками и длинными, широкими пальцами, с тупыми ногтями и волосами. Она выглядела намного бледнее, ровнее и меньше, кончики были окрашены в ярко-зеленый цвет.

Видя их руки вместе, глядя на толстые предплечья рядом с ее нежными запястьями, что-то трепетало в впадине ее живота.

Нет. Ей это не понравилось. Совершенно не хотела этого.

Морана закрыла глаза, закрывая обзор, но образ отпечатался в ее мозгу.

Стиснув зубы, когда ее наполнил гнев, гнев из-за того, что не смогла избавиться от чего-то столь же тривиального, как их руки, расположенные рядом, от чего-то столь глупого, Морана отодвинула бедра назад, желая, чтобы он просто вошёл.

Она почувствовала, как кончик его члена вошёл в неё , и она глубоко вдохнула, ее сердцебиение прерывалось, вода хлынула на них сбоку.

С полной, абсолютной легкостью он медленно скользил в нее, дюйм за дюймом, заставляя ее дыхание перехватывать у нее в горле от его огромных размеров. Блядь, она забыла, как он ощущался внутри нее, заполняя каждую пустую унцию пространства, проникая сквозь ее стенки так, как она считала невозможным, заставляя ее спину выгибаться еще больше, чтобы впитать его всего. Она думала, что он войдёт, как это было в ресторане.

Он этого не сделал.

Вместо этого он немного отстранился, прежде чем снова надавить на нее, ослабляя ее, заставляя ее чувствовать, по-настоящему чувствовать каждый его дюйм.

Морана опустила голову, когда ее ладони прижались к стене, ее тело приподнялось на носках, давая какое-то усилие, ее бедра прижались к нему.

Он вошел в нее до упора, ее стенки прижались к нему, новый угол проникал в нее так, что она видела звезды, вдавливаясь в точки внутри нее, о которых она не подозревала.

И все это время она намеренно держала глаза закрытыми, чувствуя его внутри себя, но не ощущая его торс на своей спине, осознавая расстояние между их телами.

Она была этому рада. Потому что в ресторане все это было легко объяснить самой себе, винить в этом в основном тот факт, что она бросала вызов своему отцу прямо у него под носом с его врагом. Там, как он к ней там прижимался было актом бунта. Но в душе она не могла винить никого, кроме себя, заставив его закрыть желание, которое она не хотела определять.

Он внезапно вышел из нее, заставив ее остро осознать свое тело, и вошел внутрь, твердо, без всяких следов нежности. Морана втянула воздух, стиснув кулаки на стене, когда удовольствие пронзило ее клитор вплоть до кончиков пальцев ног, ее ноги дрожали от попытки удержаться на ногах.

— Сделай что-то подобное снова, я, блядь, выстрелю тебе в сердце.

Его гортанный голос заставил ее задрожать, даже когда ее стенки сжались вокруг него.

— Я решаю, когда ты умрешь.

Морана фыркнула от смеха, который сдавил ее горло.

— Ты спятил.

Без паузы его бедра начали сильно прижиматься к ее, перекатываясь при каждом толчке таким образом, что она прикусывала губы, сдерживая стоны, пот выступал на ее лбу, груди вздымались, когда ее голова выгибалась, ее волосы спадали по спине клубком мокрых прядей.

— Нет. Я чертовски сумасшедший.

Она отступила назад, преодолевая его пыл, трение внутри ее стенок заставляло ее сжимать мышцы вокруг него, когда кончик его члена снова и снова терся о то место внутри нее.

Его бедра не останавливались, ритм не нарушался, и ее челюсть отвисла, когда в животе закрутилось тепло. Это змея, которая все сильнее и сильнее обвивалась вокруг своей добычи, выжимая из нее жизнь с такой жестокой силой, готовая проникнуть клыками в божественном экстазе.