Хищник
Шрифт:
Но это было не так. Мало того, что ее выбор был очевиден для него, он был очевиден и для нее, и она не могла представить, что ему это нравилось больше, чем ей сейчас. Честно говоря, она понятия не имела, что, черт возьми, это могло вообще значить.
Двери лифта открылись, отвлекая ее от мыслей, и Морана глубоко вздохнула и вышла в гостиную, где горизонт города сверкал, как разноцветные бриллианты, за огромными окнами. Держа руку поднятой, останавливая кровь, она пошла прямо на кухню, бросила сумочку и телефон на стойку
Боль поднялась по ее плечу и спустилась до пальцев, и она стиснула зубы, дыша ровно, когда боль утихла до слабой пульсации, кровь уже уменьшилась.
Прижав полотенце к руке и глядя в окно, Морана позволила мыслям перенестись к тому моменту в казино, моменту после того, как он выстрелил в нее. К моменту, когда человек, который привел ее, возразил, что она не получила пулю, во многом к согласию других присутствующих мужчин.
Морана вспомнила, как Тристан Кейн гладко посмотрел на мужчину и просто приподняв бровь, откинувшись на спинку стула. Она вспомнила, как тишина в комнате стала напряженной, когда она затаила дыхание, не зная, отпустят ли ее эти люди.
А потом заговорил Тристан Кейн, не отрывая взгляда от мужчины позади нее.
— Уезжай.
Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что он с ней разговаривает. Но на этот раз ей не хотелось сидеть сложа руки и спорить с ним. Взяв ключи, Морана отодвинула свой стул назад, наблюдая все это время, но не за людьми в комнате, а за Хищником, пока он смотрел за остальными, его тихий взгляд заставлял любого сделать шаг, чтобы остановить ее. Ни один мужчина не двинулся с места.
С сердцем в горле, она быстро вышла и бросилась к своей машине, не позволяя себе ни секунды даже подумать о том, что произошло. Дорога к квартире была короткой, и теперь, стоя в безопасности этих стен, Морана не имела ни малейшего представления о том, что должно было произойти.
Она не могла представить, что произошло в казино после ее ухода. Часть ее задавалась вопросом, столкнулись ли шестеро мужчин с Тристаном Кейном. Другая часть ее трепетала перед властью, которую он действительно имел в
толпе.
Что-то слышать и что-то видеть, две совершенно разные вещи. И, увидев неподдельный страх в глазах мужчин намного старше и опытнее, чем ее отец, впервые до Мораны дошло, по- настоящему осенило, с кем она имеет дело.
По ее спине пробежала дрожь. Те люди в казино всю свою жизнь имели дело с кровью и песком и боялись Тристана Кейна. Морана не могла даже понять, что он, должно быть, сделал, чтобы увековечить этот страх в таком молодом возрасте.
Оглядываясь назад, она могла видеть, насколько
Боже, она была совершенно не в своей тарелке. И это напугало ее до смерти.
Внезапный звук открывающегося лифта заставил ее вздрогнуть. Ее сердце забилось быстрее. Он был здесь.
Потребовалось усилие, чтобы не броситься в гостевую спальню и не запереть дверь. Впервые она была настолько сбита с толку, что захотела бежать. Вместо этого, развернувшись на месте, она повернулась лицом к дверям лифта. И почувствовала, как ее дыхание перехватило у нее в горле на середине вдоха.
Тристан Кейн стоял там в полумраке, его пиджак отсутствовал, рукава закатаны, ноги расставлены в стороны, и тени играли на его жестком лице в свете снаружи.
Но дыхание у нее перехватило не от этого. Нет. Это были его глаза. Голубые, великолепные глаза. Сверкающие.
По ее спине пробежал какой-то дрожь, отчего мурашки по коже полетели по всем рукам, сердце взорвалось в груди, когда рука, держащая полотенце, упала. Полотенце упало из ее слабой хватки на пол, и Морана не могла оторвать глаз, чтобы даже посмотреть вниз, чтобы увидеть, кровоточит ли ее рана.
Она оставалась неподвижной, глядя на него. Он оставался неподвижным, наблюдая за ней. Тишина. А затем он сделал шаг вперед. Ее ноги назад. Его глаза вспыхнули при ее непроизвольном действии, его следующий шаг был медленнее и медленнее. Сердце колотилось, впервые после встречи с ним, Морана не могла стоять на своем.
Ее ноги шли назад сами по себе, что-то глубокое внутри нее пробудило все инстинкты выживания, когда он приблизился. Какое-то глубоко укоренившееся чувство самосохранения заставило ее ноги двинуться, прежде чем она смогла даже обработать действие.
Глаза прижались к ее собственным, его следующие шаги почему-то казались более агрессивными, его гибкое тело текло в движениях, одежда вежливости не делала ничего, чтобы замаскировать животное в нем, подчеркивая это еще больше.
Все внутри нее восставало от мысли о том, что ее преследуют, но она не могла удержать ноги от обратного движения, ее грудь слегка вздымалась, руки дрожали, будь то от страха, трепета или чего-то еще, чего она не знала. Ее эмоции представляли собой неразличимую массу чего-то и всего в данный момент.
Морана сделала последний шаг назад, чувствуя за спиной столешницу, отделяющую кухню от обеденной зоны, прохладную гранитную столешницу, прижимающуюся к основанию ее позвоночника, заставляя небольшую дрожь пробегать по ее телу. Она стиснула челюсти, ее пульс мстительно бился в ее теле, пульсируя повсюду, пока она не спускала с него глаз.