Хищники Дня и Ночи

Ночкин Виктор

– Да-а… – протянул Размал. – Даже победа над безглазыми тварями прославила бы воинов! А уж сам великий Зверь… Ладно. Женщины, позвать мне Мажгу!

Служанка, что подкладывала мясо на блюдо, помчалась исполнять приказание, а князь стал задумчиво хлебать остуженный напиток. Гости тоже помалкивали.

Возвратилась женщина, следом за ней вошел довольно рослый амагарец. Этот меньше походил лицом на Ночного. Возможно, в его родословную затесались рабы из страны Дня. Впрочем, у этого мужчины сохранилась только левая половина лица. Правая представляла собой неровно сросшиеся клочья

мяса – ему когда-то крепко досталось. Зато осанкой и походкой этот человек напоминал воина куда больше, чем обрюзгший Размал. На поясе Мажги висел бронзовый нож и короткий меч, напоминающий оружие Ночных. Вместо бейраховых его украшали зубы неизвестного гостям зверя, но вполне внушительные.

– Мажга, – строго сказал князь, – покажешь нашим гостям все, что они пожелают. Особенно интересует их людоед. Покажешь и людоеда. Расскажешь об Испорченных Землях. Они собираются туда отправиться.

– Одному из них там самое место, – хриплым голосом заявил воин, – а другой, наверное, глуп, если собирается в Испорченные Земли в такой компании.

Чаглави поставил чашу на пол и поднялся.

– Мажга, проси прощения, – велел князь. – Эти двое убили хозяина морей, не тебе их дразнить.

Воин набычился и молчал.

– Всегда он такой, – капризным тоном протянул князь, – я сам прошу за него прощения. Видите его лицо – Мажга вырвался из лап людоедов, поэтому и ведет себя так. Но он – лучший воин Хамака. Если кто и может вам рассказать об Испорченных Землях, то только он. Мажга, тебе не стыдно? Твой князь извиняется за тебя!

– Прошу прощения у князя, – прохрипел упрямый вояка, – за то, что он просит прощения за меня.

Джеремия Свифт тихо рассмеялся.

– Чаглави, сядь, – велел он, – князь Размал извинился, этого достаточно.

Ночной послушно сел и снова взял чашу.

– А он не такой дурак, – заявил Мажга. – Хорошо, я расскажу об Испорченных Землях и покажу им людоеда.

– И не задевай их, – попросил Размал. – Ты уже дал всем понять, что никого не боишься. Кстати, это тоже – не признак великого ума.

Мажга пожал широкими плечами.

* * *

Покрытый шрамами воин стоял неподвижно. Его единственный глаз перебегал с одного пришельца на другого.

– Когда моим дорогим гостям угодно знакомиться с людоедом? – осведомился князь. Он нарочно говорил подчеркнуто уважительно, чтобы Мажга проникся.

– Я бы сказал: сегодня, сейчас, – отозвался Джеремия. – Мы потеряли много времени, пока болтались в брюхе йеффа. Но, боюсь, такой ответ окажется невежливым.

– Очень! Очень невежливым, – подтвердил князь. – Завтра с утра? Да? Мажга, завтра с утра ты явишься ко входу в мой дом и станешь ждать, пока гостям будет угодно заняться делами. Сегодня – отдых.

Мажга поклонился и вышел. Нарочно не стал дожидаться ответа гостей, чтобы стало ясно: он подчиняется не им, а княжескому приказу. Каждый жест здесь имел значение.

– По-моему, он все-таки слишком дерзкий, – не совсем уверенно заявил Чаглави. Юноше стало обидно за Свифта.

– Ничего, – примирительно сказал колдун. – Лишь бы дело помог сделать. Кстати, мне, наверное, нужно скрывать свою внешность, пока я гощу в Хамаке?

– Это

было бы очень хорошо, – согласился Размал, – в городе известно о том, что людоед… то есть человек, похожий на людоеда, – мой гость, но все-таки не нужно бы…

Толстяк замялся.

– Я понял, – улыбнулся Свифт. – Скромность украсит меня куда больше, чем высокий статус княжеского гостя.

– Да, да! А вы, легкомысленные болтуньи… – Размал заворочался в подушках, стараясь обернуться к женщинам, но так и не смог совершить это действие, – глядите, не разносите по всему Хамаку…

Служанки заохали.

– То-то, – важно буркнул владыка, – у меня не только Мажга такой вспыльчивый, и другие найдутся! А я не хочу лишаться слуг, даже вспыльчивых. Вспыльчивым лучше не попадаться под руку тому, что убивает йеффов!

– А что за пророчество о человеке из чрева йеффа? – сменил тему Джеремия.

– Очень старое пророчество! Никто теперь не вспомнит, откуда оно взялось, – князь повел рукой, шата в чаше булькнула. – Если верно говорят, что наш мир пребывает в утробе великого йеффа…

Князь приник к чаше. Гости кивнули – на северном континенте придерживаются этой теории космогонии. Правда, там мир помещают в чрево шервана, а разница невелика.

– С каждым убитым йеффом, – продолжил Размал, – в наш мир проникает частичка того, маленького мира, что был у него в утробе. Тогда наш мир меняется. На чуть-чуть, совсем незаметно, потому что наши йеффы малы в сравнении с тем, великим. И однажды, гласит пророчество, издохнет самый большой йефф, какого только можно вообразить, – и его утроба окажется столь велика, что заключенная в ней сущность, проникая в наш мир, сумеет намного изменить сущность нашей жизни. И все станет иным, проснутся новые боги, люди переменятся… и все такое прочее. А определить это можно будет по тому, что в утробе йеффа отыщется и живой человек! Ты, юный Чаглави!

Чаглави поднял чашу, служанка с кувшином тут же оказалась рядом с юношей.

– Так просто? – Юноша был разочарован. – То есть я – только знак? А я думал…

– Что? – ухмыльнулся Свифт. – Полагал, тебе отводится высокая роль, предстоит миссия? Подвиги? А ты – только знак.

Женщины возмущенно забурчали за спиной князя. Тот улыбнулся.

– Ничего, мой гость! Я вижу, миссию, приключения и всяческие неприятности ты сам найдешь. Без пророчества!

– Хорошо, значит, завтра утром мы отправимся поглядеть на пленного людоеда и подберем себе оружие… – Ночной отхлебнул прохладной шаты. – А послезавтра отправимся в Испорченные Земли. Так, Джеремия?

– Да, не будем терять времени, – согласился Свифт. – И не станем дразнить вспыльчивых слуг князя. Наверное, им в самом деле становится неловко, когда я рядом. Еще бы, ведь у этого Мажги только шрам больше моего, а побежденные враги-то побольше у меня будут.

Шорох за занавесью показал колдуну, что он не ошибся – Мажга стоит рядом и подслушивает.

– Да, кстати! Я хотел спросить! – оживился князь. Возможно, он тоже слышал движение своего воина и поспешил отвлечь гостей. – Кто оставил на твоем лице такую отметку? Кто это был? Кто сумел ранить героя, убивающего огромных йеффов?