Хищные птицы

Эрнандес Амадо

Магат закурил и предложил сигарету Андресу, но тот отказался.

— Чем вы занимались до войны? — поинтересовался Магат.

— Учил ребятишек в деревне, — ответил Андрес. — И увлекался чтением книг по истории и социологии.

— А почему вы стали сотрудничать с японцами?

— Как и большинство членов Макапили, я стал сотрудничать с японцами, потому что они обещали перемены. Ведь американцы ничего не изменили на Филиппинах: как были мы нищими, так ими и остались.

— Но разве не появились у нас школы, больницы, современные дороги?

— В городе — да. Но посмотрите, что делается в провинции. Наверняка вам часто

приходится бывать в деревнях. Да что в деревнях! Возьмите маленькие городишки, там, как правило, вы увидите старую церковь, старое здание муниципалитета, построенные еще во времена испанцев, два-три особняка, где живут богатые семьи, которым обычно и принадлежит все в округе. Деревни же — это всего-навсего маленькая часовенка да горстка хижин, крытых пальмовыми листьями. Ни электричества, ни водопровода, ни дорог. Лишь тропинки, протоптанные босоногими крестьянами. Воду для питья и для приготовления пищи берут в реке, там же, где стирают белье.

Магат слушал с явным интересом, и Андрес продолжал изливать накопившуюся в душе горечь:

— А какие унижения мы испытывали перед войной! Вы, кажется, тоже выходец из крестьян. Тогда вам непременно случалось быть свидетелем низости констеблей из констабулярии, которые время от времени появлялись в поисках какого-нибудь беглого бандита. В каждом крестьянине они видели соучастника преступлений. Бывало, врывались в первый попавшийся дом, учиняли обыск, избивали ни в чем не повинных людей, крушили утварь, мародерствовали, забирая даже свиней и кур. А бывало и так, что поиски преступника служили лишь поводом для грабежа. У кого же мог искать защиты бедный крестьянин, если сами блюстители закона и порядка творили беззаконие?

— Следовательно, — допытывался Магат, — вы встали на сторону японцев только потому, что вас возмущали порядки, царившие при американцах?

— Если хотите, да. Именно из-за этих вопиющих унижений, — ответил Андрес, слегка повысив голос. — Мы маленькие люди, и нам не удалось вкусить от прогресса и процветания, которые несет, как говорят, американская демократия. Все блага предназначены для асьендеро и их семей, а наш удел — горе и страдания, да еще долги. Мы не можем послать детей в городскую школу, наши близкие умирают из-за отсутствия врачей и лекарств. Почему же мы должны испытывать благодарность к правительству, если ему наплевать на наши страдания? Почему мы должны жертвовать собой во имя единения общества? Объединяться с теми, кто пьет вино в то время, когда мы захлебываемся собственными слезами? Мы ведь не виноваты в том, что вынуждены выражать недовольство. К этому понуждают бедняков грабящие и угнетающие их эксплуататоры.

Магат заметил, как правая рука Андреса сжалась в кулак, когда он заговорил о бедах трудового люда. Андрес был готов продолжить свою речь, но партизанский командир жестом остановил его. Он хотел говорить сам.

— Страна — это не горсточка проходимцев, наживающихся на чем только можно. Страна — это все мы; вы, мы — все. И долг каждого достойного сына своего народа помочь родине в час испытаний. Вы же, макапили, пошли против…

Андрес перебил Магата:

— Если я вас правильно понял, то страна — это единое целое. А между тем наша страна разделена на множество группировок и партий, которые исповедуют различные религии и взгляды. Правда, большинство составляет трудовой народ. Примерно восемьдесят пять процентов. Если под демократией понимать власть народа и в

интересах народа, как принято считать, то где она, эта власть, и где эти восемьдесят пять процентов?

А что собой представляют оставшиеся пятнадцать процентов? Если как следует разобраться, то окажется, что в действительности правительство выражает интересы как раз этих пятнадцати процентов. Согласитесь, что подобная форма правления не есть демократия, это — чистейшая демагогия. Родственники и приспешники стоящих у власти ненасытно черпают из общего котла.

Андрес с силой опустил руку на стол.

— По-моему, — подчеркнул он, — все эти угнетатели незаконно присвоили себе богатства страны. Они — враги народа. Микробы, паразитирующие на теле народа.

Магат молчал, а Андрес продолжал:

— Но когда возникает опасность, угрожающая их интересам, они начинают бить тревогу, призывая народ к единению и самопожертвованию. А тех, кто, как макапили, отказываются следовать за ними или выражают недоверие, они клеймят предателями. Но заметьте, господин Магат, война, можно считать, уже окончилась, скоро все войдет в свою обычную колею. И те, которые страдали, подобно вам…

Магат снова прервал его:

— Будут назначены всеобщие выборы. Всякий получит право избирать и быть избранным. Плохое правительство можно и нужно будет убрать…

— Свежо предание, — с горькой усмешкой промолвил Андрес. — Можете ли вы назвать человека, который бы, выставив свою кандидатуру на выборах, мог обойтись без огромных материальных затрат? А на какие средства он будет подкупать политических лидеров и покупать голоса избирателей? И сколько народа пользуется своим избирательным правом? Из двадцати миллионов граждан в лучшем случае к избирательным урнам приходит пять миллионов.

— Если так, то не только партия и ее кандидат виноваты в этом, — возразил Магат. — Виноват также и народ, тот самый маленький человек, о котором вы только что упомянули. — Ведь недаром говорят, что всякий народ достоин своего правительства.

— Однако же большая часть вины лежит на политических лидерах, которые хотят, чтобы народ оставался невежественным и забитым. Ведь если не…

— А не думаете ли вы, что деятели, организовавшие Макапили, входят в ваши пятнадцать процентов? — решительно парировал Магат.

Андрес широко раскрыл глаза, затем зажмурился и принялся озабоченно тереть лоб.

— Известно, что многие активные пособники японцев стремились попросту побольше урвать для себя, — признал Андрес. — Они руководствовались шкурными интересами. Однако погоду в Макапили делали не они, а мы, рядовые члены.

— Япония руководствовалась отнюдь не добрыми намерениями, поэтому любая помощь ей являлась злом… Вы вместе с японцами боролись против партизан. А ведь партизаны — плоть от плоти простого народа. Поглядите на мое лицо и руки. — Магат показал свои ладони. — Я сын крестьянина. И если я чему-то научился в жизни, то только благодаря своему усердию.

— Мы боролись за возвращение к тому, как было когда-то, — сказал макапили. — Все жертвы напрасны, если филиппинский народ вернется к своему довоенному состоянию, потому что, если выиграет Америка, — а она выиграла, — то мы снова станем пленниками доллара. Но если бы выиграла Япония, мы, конечно, не были бы свободными, но у нас оставались бы надежды на перемены. Перемены, которых ждут, которые нужны восьмидесяти пяти процентам населения нашей страны.