Хищные птицы
Шрифт:
— В воздухе пахнет грозой, — заметил Добладо.
Монтеро развил его мысль:
— Да, все признаки налицо: митинг на площади Миранда, пожар на моей асьенде.
— Пожар! — вырвалось у Добладо.
— Мы, правда, их упредили, но если бы не успели этого сделать, то могли бы быть очень серьезные последствия.
— Куда уж серьезнее?! Пожар!
— Но пока еще мы господа положения, — ответил Монтеро.
— Надолго ли?
— До тех пор, пока те, кто находится у власти, вроде тебя, не потеряют головы, а мы, имеющие деньги, не разучимся платить.
— Да, прав был сенатор, — вздохнул генерал. —
— Правильно. Теперь чем больше взятка, тем больше шуму, — поделился Сон Туа своим горьким опытом. — Плохие нынче пошли люди. Злые, подлые пошли люди.
Дон Сегундо невольно вспомнил те блаженные времена, сразу же после войны, когда у него, на посылках служили американские офицеры, а в порту его неизменно встречали жены различных правительственных чиновников, проносившие, минуя таможенный контроль, его чемоданы, набитые контрабандными товарами. Да и сами чиновники были куда послушнее и сговорчивее нынешних. Они, бывало, довольствовались дружеским похлопыванием по спине или какой-нибудь мелкой подачкой. «А теперь каждый сразу же норовит войти в долю! — с раздражением подумал Монтеро. — Таможеннику приходится отваливать столько, что самому почти ничего не остается. Один вкладывает капитал, а другой получает проценты».
В разговор вмешался Добладо:
— А я вам скажу, хорошо, когда берут взятки. Гораздо хуже, когда отказываются.
— Вроде этой «Кампилан» или сенатора Маливанага, — подхватил Сон Туа.
— Для каждого горшка — свой ухват, — хитро подмигнул генерал. — Если не ошибаюсь, этот журналист из «Кампилана» — друг Долли.
— Ха! — ощетинился Монтеро. — Что ты этим хочешь сказать?
— А то, что будет очень кстати, если мисс Монтеро использует свое влияние на Мандо Плариделя.
— Не дело ты говоришь, сынок, не дело, — укоризненно покачал головой Сон Туа.
Генерал тотчас же припомнил, что его зять, архитектор, давно увивается за Долли. И ему ничего не оставалось, как выразить надежду, что к Мандо наверняка можно найти какой-нибудь подход.
Покончив, так сказать, с общими вопросами, члены корпорации перешли к обсуждению конкретных дел, которыми должна заниматься корпорация.
— Чем больше риску в деле, чем больше в него вложено, тем больше прибыль, не так ли? — мечтательно заметил Сон Туа.
Было решено создать фонд для борьбы с разными радикалами как в Конгрессе, так и за его пределами и любыми средствами упрочить свое положение.
Когда вернулись дамы в сопровождении Туа-сона, гости уже разъезжались.
Глава пятьдесят третья
После завтрака дон Сегундо расположился на террасе своего бунгало в удобном кресле с газетой в руках и стал ждать, когда его дочь сойдет вниз. Он хотел воспользоваться отсутствием доньи Хулии, отправившейся на рынок, и поговорить с дочерью с глазу на глаз.
На ум дону Сегундо уже в который раз пришло вчерашнее замечание генерала: «…будет очень кстати,
Сейчас у него появилась надежда, что Долли поможет его корпорации устоять перед яростным натиском «Кампилана», если Мандо взбредет в голову добраться до них. Памятуя о том, каким успехом Долли пользовалась у японцев и американцев, дон Сегундо уверовал в успех своего замысла. Возможно, он не подозревал, что за щедрые услуги, которые ему оказывал полковник Мото, а потом американцы, Долли расплачивалась своим телом. Что же касается знакомства Долли с Мандо в Париже, то у него зародилось подозрение, что оно отнюдь не сводится к духовной близости, как ему объяснили. И тем не менее с присущей всем родителям склонностью к заблуждениям он продолжал верить в непорочность и духовную чистоту своей очаровательной дочери. «Да, — рассуждал он, — ей импонирует внимание мужчин, их ухаживания, она не прочь пококетничать с влюбленными в нее молодыми людьми, но не более того». Он считал также, что с Понгом можно не торопиться: выдать за него Долли никогда не поздно. Сейчас важно заняться Мандо. Он наверняка не сможет отказать Долли, если она его о чем-нибудь попросит. К тому же Мандо показался ему весьма покладистым.
Долли появилась в прекрасном расположении духа. Заметив отца, погруженного в чтение газеты, она незаметно подошла к нему сзади, обняла за шею и поцеловала. Полистав «Сосайети», она уселась завтракать.
— Па, а где мама?
— Она с самого утра уехали на рынок.
— А почему она не взяла меня с собой, я ведь сказала, что поеду с ней вместе.
— Она не захотела тебя будить. У тебя же нет никаких дел сегодня с утра, не так ли?
— Так. Только вечером я иду с Понгом на банкет архитекторов.
— Этот Понг не отстает от тебя ни на шаг, — заметил отец.
— Здесь, в Багио, лучше всего иметь постоянный эскорт.
— А как поживает твой друг-журналист? — как бы между прочим осведомился отец.
— А-а, тот? Да он вечно занят. У него какие-то бесконечные дела.
— А сюда он не приедет?
— Откуда мне знать?
— Ну а почему бы тебе не пригласить его к нам погостить на несколько деньков?
— А что, у тебя есть к нему дело? — Долли с любопытством взглянула на отца.
— Да нет, особых дел у меня к нему нет, просто хотел бы познакомиться с ним поближе.
— Для чего?
— А разве он не без ума от тебя, дочка? Естественно, каждый отец желает получше узнать претендента на руку своей единственной дочери.
— Но ведь ты с ним уже познакомился, па. И кажется, имел возможность побеседовать тогда, помнишь, на банкете в честь моего приезда. К тому же я рассказывала тебе о нем в письмах из Парижа.
— Однако у меня нет о нем представления как о личности. Я не знаю ни его привычек, ни характера…