Хитклиф
Шрифт:
Поклонившись, я сбросил чемоданчик с инструментами на обвитую плющом крышу. Потом перекинул ногу через подоконник, но тут мистер Эр снова задержал меня.
— Кстати, Хитклиф, ты слышал? — как бы между прочим обронил он. — Ночью в доме был посторонний.
Я уразумел, что мой опекун уже сформулировал официальную версию ночного происшествия и в этакой лукавой манере намерен преподнести её мне.
— Что за посторонний?
— Женщина в белом — ряженая, гадалка, цыганка, судя по всему. Показавшись на вашей пирушке, потом она прошла на кухню, а оттуда, столкнувшись с кухаркой ускользнула.
— Ничего
— Пыталась взять игрушку лорда Ингрэма, маску, но, убегая, бросила.
— Хорошо, что не случилось ничего посерьёзнее, ведь, по вашему мнению (и по моим наблюдениям — мы одни, сэр, нет нужды притворяться), у неё отчаянный нрав, она вне себя от гнева или боли — не знаю от чего именно, — но ярость настолько застилала ей глаза, что вместо горла она перерезала вам палец.
Секунду мистер Эр сверлил меня глазами, а потом, вдруг отбросив приличия, закричал:
— Убирайся! Убирайся! Уселся тут на подоконнике, как чёрный ворон, и кличет беду. Не нужно мне твоё зловещее карканье; или смени его на что-то более радужное, или… — И вдруг он с неожиданной силой вскочил с кровати, будто собирался меня столкнуть, но я спрыгнул на крышу галереи и вовремя убрался.
Два часа спустя, подходя к столовой, я услышал возбуждённый гул голосов — обсуждали события предыдущей ночи. Я отворил дверь. Леди Ингрэм, Мэри и миссис Дэнт сгрудились вокруг Ингрэма. Он взглянул на меня поверх голов.
— Потрясающая новость, Хитклиф! Наша вчерашняя загадочна гостья — цыганка; похоже, из табора, что стоял до нынешнего утра на Хэйском лугу, а сегодня, когда их обнаружили, они снялись с места и исчезли.
Леди Ингрэм воздела руки.
— Эта ведьма могла нас всех убить прямо в постелях!
Полковник Дэнт, оторвавшись от кофе, назидательно поднял палец над скрюченным подагрой коленом:
— Сама она не представляла для вас опасности, леди Ингрэм. Мне хорошо знакомы все трюки, на которые пускаются эти люди. Эта мерзавка всего лишь заслана на разведку, а остальные ждали на улице. Она должна была, затаившись, разнюхать, какие ценности есть в доме, где они находятся, и рассказать главным — тем, что прятались в кустах, а они потом напали бы на дом.
— Таилась она довольно странно, — заметила Бланш Ингрэм, с чашечкой кофе стоявшая у открытого окна, в стороне ото всех, — появилась среди нас с душераздирающим воплем. И интересовали её не побрякушки, а мистер Хитклиф.
Леди Ингрэм подняла лорнет.
— Милая, не хочешь ли ты сказать, что была здесь? Среди ночи, с джентльменами, играющими в карты?
— А почему бы нет, мама? Здесь был Тедо; он вполне мог сойти за дуэнью. И даже наш младший хозяин, образчик благопристойности, счёл вполне приемлемым пригласить меня. — И она не без лукавства отвесила мне поклон.
Мне пришлось (оставив без внимания подмигивания Теодора Ингрэма) подтвердить, что всё было в рамках приличия, а потом я сменил тему — поведал им о недомогании мистера Эра, что, как и предполагалось, вызвало большой интерес. Потом я предложил поехать на прогулку, закончив рассуждениями, кто в каком экипаже поедет. Моё предложение направило тревоги леди Ингрэм в новое русло; достопочтенной мисс Бланш не терпелось поехать верхом, но вдова предпочитала
— Но, мистер Хитклиф, тогда вам и мистеру Линтону не останется места, — сказала Мэри Ингрэм.
— Мы с Линтоном поедем верхом, — ответил я, — мистер Эр дал ему Вельзевула.
— Ей-Богу, — вступил не без горячности полковник Дэнт, — если бы не проклятое колено — поехал бы с вами!
— О нет, — обратилась ко мне миссис Дэнт, — боюсь, это невозможно. Эдгару сегодня с утра неможется; он сказал, что останется дома.
— Неможется? — побагровев лицом, прорычал полковник. — Неможется? Щенок! Это он наше общество переносить не может, а пять — шесть книг проглотить — очень даже может! — С ворчанием он пытался высвободиться из кресла. Я подал ему руку; поднявшись, он потянулся за палкой. — Я его быстро в чувство приведу!
— Пожалуйста, Гарольд, не будь таким напористым! — забеспокоилась его жена. — Эдгара так огорчили ночные события! Эта цыганка…
— Так вот в чём дело? Разнюнился и прячется от женщины? И вы ещё хотите, чтобы такого я сделал наследником Дэнтов? Посмотрим!
Миссис Дэнт стиснула руки. Полковник вышел из комнаты. Из холла послышался тяжёлый стук его трости — он направлялся к лестнице, ведущей к спальням.
Вот так случилось, что, как я и предполагал двумя днями раньше, мы с Эдгаром Линтоном отправились верхом во главе нашей маленькой процессии. Но мы не говорили о тебе — мало того, мы вообще ни о чём не говорили, — Эдгар был молчалив и замкнут. Ссылаясь на нездоровье, он, вероятно, не солгал; минувшей ночью он изрядно нагрузился — столько вина и быка бы свалило; а в довершение ко всему — наш последний разговор. Не знаю, много ли из него он помнил, но что-то помнил наверняка — судя по тому, что старался не слишком приближаться ко мне или не исчезать из поля зрения сидящих в экипажах.
Зато мне представился прекрасный случай полюбоваться, как Линтон ездит верхом. Он оказался слабым наездником: напряжённые колени ударялись о седло, ноги застыли в стременах, руки отчаянно стиснули повод — так, что костяшки пальцев побелели. Вельзевул прядал ушами и косился на меня, будто спрашивая: «Что это за деревяшка у меня на спине?» Его седок позволил ему идти лишь умеренным шагом, и за Линтоном вся процессия ползла к аббатству со скоростью улитки.
Впрочем, меня это не волновало; прошлой ночью я понял — это судьба ведёт меня, и поступь её так же тверда, как шаг моей верной гнедой кобылы. Что проку спешить, ведь чему быть — того не миновать.
Мисс Ингрэм, однако, была не столь терпелива; да и с какой стати? От удовольствия нестись галопом пришлось отказаться, и она мирилась с черепашьим шагом в полной уверенности, что ей за это положено вознаграждение. И вот, несмотря на предостережения Линтона и сопротивление матери, она решила его получить. Не обращая внимания на призывы леди Ингрэм, она изо всех сил хлестнула лошадь, та рванула, увлекая за собой двуколку и оставляя позади двух верховых, вниз, туда, где дорога расширялась. Возможно, мисс Ингрэм рассчитывала вовлечь в эту гонку и меня.