Хладнокровный ублюдок, яростно рвущий аристократов

Борчанинов Геннадий

Я попытался раскрыть двери с помощью грубой силы. Получилось разжать их на ширину спичечного коробка, увидеть тёмный зев лифтовой шахты, и двери захлопнулись снова. Плевать. Я посмотрел вверх, на лампу, заключённую в пластиковый плафон, немедленно выдрал её с корнем. Под плафоном, как и ожидалось, обнаружился технический люк, и я выбил его наружу, а затем выбрался на крышу лифта, который покачивался на стальном тросе толщиной с мою руку.

Посмотрел вверх, вниз. Шахта лифта казалась бесконечной в обоих направлениях, и у меня чуть не закружилась голова. Тут же, на одной из

стен виднелась техническая лестница, уходящая далеко наверх, и мне больше ничего не оставалось, кроме как схватиться за неё и начать карабкаться к пентхаусу. Будто у меня были иные варианты.

Я отполз от лифта на добрый десяток этажей, как вдруг у меня в кармане зазвонил телефон. Пришлось повиснуть на одной руке, вжимаясь в холодные железные ступеньки, и взять трубку. Звонил, само собой, Вадик.

— Ты опоздал, — объявил он.

— Твой сраный лифт застрял, — процедил я. — Подожди ещё минутку, я поднимусь и отвешаю тебе такого пинка, что твоему проктологу придётся извлекать из тебя кроссовок.

Трубку он бросил первым. Видимо, решил пока подготовиться и взять вазелин. Я же сунул телефон обратно в карман и продолжил восхождение. Пальцы сводило от постоянного напряжения, несколько раз они соскальзывали с металлических ступенек, но я упорно двигался вверх.

Вскоре я добрался до самой вершины. Последний этаж наверняка был техническим, так что я магией выбил предпоследние двери и сиганул внутрь прямо с лестницы. Угадал.

Знакомый мне интерьер пентхауса ничуть не изменился, разве что охранник вскочил, наставляя на меня автомат, едва только железные створки вывернуло наружу с громким скрежетом.

— Стой, Ярослав, не стреляй, — Вадим Чернышев поднялся с кожаного диванчика и пошёл ко мне навстречу. — Ты опоздал, Иван.

— Где она?! — прорычал я. — Ты, мерзкий предатель!

— Ну, я хотя бы не простолюдин, — усмехнулся Вадик. — Говорят, ты Спектр? Я думал, это всё детские сказочки.

И почему я таких сказок никогда не слышал? Вернее, не слышал этого названия. В сказках такие маги именовались богатырями и всё в таком духе.

— Тебя это не касается, — отрезал я. — Где Рита?

— А, эта безродная дворняжка? — фыркнул он. — Она здесь. Недалеко. Иди за мной, если хочешь увидеть её живой и здоровой. И без глупостей, Иван.

Мне нужно было потянуть время, убедиться, что Рита действительно здесь, что ей ничего не угрожает. И только потом разнести этот сраный небоскрёб до самого фундамента. Когда девушка будет в безопасности, а не в руках врагов.

— Катя выследила её всего за пару минут, представляешь? Просто вещь в руке подержала, и всё, — сказал Вадик, словно позабыв о нашей вражде, совсем как в старые добрые времена. — А вот с тобой почему-то не получилось.

Мне хотелось забить его добродушную улыбку ему в глотку. Голыми руками.

— Плохо, что ты мне не сказал, что ты Спектр, — сказал Вадик. — Может, совсем по-другому бы всё повернулось.

Да ты бы растрепал эту информацию быстрее, чем восходит солнце. Или вообще продал бы, по своему обыкновению.

— Но Катя сказала, что так даже лучше, — продолжил он. — Сила Спектра… Лакомый кусочек для каждого.

Мы

прошли через пентхаус, вышли на огромную лоджию. Вадик достал из кармана электронную сигарету, присосался к ней.

— Перешёл вот на электронки, — зачем-то сообщил он. — От обычных будет рак, а эти вроде как безопасно.

— Тебе рак не грозит, — сказал я. — Всё равно не доживёшь.

На крыше оказалось неожиданно много народа. В центре крыши я увидел Риту, лежащую на каком-то подобии стола, а рядом с ней стояла невеста Вадика. Катя, кажется.

— Наконец-то, — проворчала она.

В изголовье у Риты лежал прозрачный хрустальный шар, напоминающий волейбольный мяч.

— Медленно подходишь и кладёшь руку на шар, — приказала Катя. — И без глупостей, если не хочешь, чтобы твоя подружка обзавелась парой лишних дырок.

Не люблю, когда мне приказывают. Особенно в таком тоне. Но Катя держала над грудью моей девушки золотой трезубец, лезвия которого были остры, как бритвы. И я не видел ни единого шанса успеть сделать что-то прежде, чем она нанесёт удар. Я вдруг вспомнил, с каким кланом собирались породниться Чернышевы. Катя была из рода князей Бельских. Артефакторы.

Глава 25

Артефакторы были одним из самых таинственных и закрытых сообществ всего магического мира. Своими знаниями они не делились ни с кем, а свои поделия продавали за бешеные деньги, имея в своих клиентах абсолютно все роды. И хотя самыми сильными считались артефакты древности, новодел тоже был востребован.

Причём спектр их применения разнился от простейших бытовых амулетиков (чтобы молоко не скисало или чтобы домашние вредители не заводились) и до полноценных боевых тотемов, колоссально повышающих боевые возможности мага. Та же Подвеска Последнего Шанса или Призма Чёрной Луны, всё это дело рук артефакторов. Пусть даже секрет их изготовления давно был утрачен.

И я вспомнил одно непреложное правило. Если где-то прибыло, то где-то убыло. Всё стало ясно. Бельские практикуют человеческие жертвы, чтобы напитывать свои артефакты силой.

— Руку на шар, — капризно приказала девушка.

Здесь точно был какой-то подвох. Ловушка. Шар напоминал тот, которым меня проверяли на входе в банкетный зал. Может, они хотят убедиться, в самом деле я Спектр или нет?

— Правую? Левую? Может быть, обе? — спросил я. — Простите, я в первый раз участвую в тёмных нечестивых ритуалах, и не знаю, как себя вести.

— Ты испытываешь моё терпение! — прошипела Катя, проводя трезубцем по обездвиженному телу Риты.

Остановился трезубец у самого её горла, на молочно-белой коже выступили алые капельки крови, похожие на маленький бисер.

— Ладно, ладно, чего вы! — воскликнул я. — Кладу.

Я медленно начал подносить руку к прозрачному хрустальному шару. Касаться его не хотелось совершенно, я чуял подвох, но выбора не было. Риту лишат жизни быстрее, чем я успею что-то сделать. Даже если я попытаюсь воздействовать магией на трезубец в руках Кати, она почувствует воздействие раньше, чем я успею закончить. А для того, чтобы убить беззащитную девушку, хватит одного короткого движения.