Хлеб Гиганта

Кристи Агата

Но из искренней жалости к не ведающей своего несчастья тете Джо ласково отвечала на ее вопросы и изображала интерес, который в действительности, конечно, не испытывала.

А Вернон думал:

«Неужели мама всегда была такой? Она казалась мне совсем другой в „Могучих Братьях". Или я был еще слишком мал, чтобы это заметить? Как мерзко с моей стороны осуждать ее, ведь она всегда была так добра ко мне! Я только хотел бы, чтобы она перестала относиться ко мне так, будто мне все еще шесть лет. Хотя, полагаю,

она в этом не виновата Вряд ли я когда-нибудь женюсь...»

Внезапно он дернулся, как от толчка, и, словно подгоняя сам себя, резко сказал:

— Мама, послушай, — я собираюсь пойти на музыкальное отделение в Кембридже.

Свершилось! Он произнес это!

Мира, которую он отвлек от подсчетов, во что обходится Армстронгу повар, рассеянно ответила

— Но, дорогой, ты всегда был так немузыкален! И относился к музыке даже с чрезмерным предубеждением!

— Знаю, — ответил Вернон холодно, — но человек имеет право изменить собственное мнение.

— Конечно, дорогой. Я очень рада за тебя. В твоем возрасте я виртуозно исполняла некоторые пьески. Но невозможно не изменять своим привычками, выйдя замуж.

— Я знаю. И это жестоко и досадно, — горячо подхватила Джо. — Я не собираюсь замуж, но если когда-нибудь и соберусь, то ни за что не буду жертвовать ради этого своей карьерой. И наш разговор, тетя Мира, напомнил мне о том, что я должна поехать в Лондон и продолжить учебу там, если я хочу чего-нибудь добиться как скульптор.

— Я уверена, что мистер Брэдфорд...

— К черту мистера Брэдфорда! Извините, тетя Мира, но вы меня неправильно поняли. Мне нужно учиться — по-настоящему. И я должна жить отдельно. Я могу делить жилье с кем-нибудь из подруг.

— Джо, дорогая, не говори глупостей, — засмеялась Мира. — Моя малышка Джо нужна мне здесь, рядом. Я ведь всегда относилась к тебе как к родной дочери, дорогая.

Джо попыталась увернуться.

— Я говорю серьезно, тетя Мира. В этом — вся моя жизнь.

Трагические нотки в ее голосе только еще больше рассмешили Миру.

— Девушки всегда так думают. Но давайте не будем портить ссорой сегодняшний счастливый вечер!

— Но вы обещаете мне, что серьезно подумаете об этом?

— Надо будет спросить у дяди Сиднея.

— Это не имеет никакого отношения к дяде Сиднею. Мне он не дядя. В конце концов, если я захочу, я могу взять те деньги, которые принадлежат мне...

— Вряд ли можно сказать, что они в полном смысле принадлежат тебе, Джо. Твой отец посылает мне денежное пособие на твое воспитание — хотя, конечно, я воспитывала бы тебя и без пособия — и рассчитывает, что я хорошо присматриваю за тобой и что ты в безопасности.

— Тогда, полагаю, мне лучше написать отцу.

Джо храбро произнесла это, но сердце у нее упало. Она видела отца всего лишь два раза за последние

десять лет, старая вражда между ними не исчезла. Ее план был фактически обречен на провал. Сейчас, выплачивая несколько сотен в год, отец снимал с себя всю ответственность за дочь. Своих денег у Джо не было. И она сильно сомневалась, что он согласится выплачивать пособие непосредственно ей самой, если узнает, что она порвала с тетей Мирой и решила жить одна.

Вернон тихо сказал:

— Джо, не будь так страшно нетерпелива. Подожди, пока мне исполнится двадцать один.

Это ее приободрило. На Вернона всегда можно положиться.

Мира спросила Вернона про Левиннов — не полегче ли с астмой у миссис Левинн? Правда ли, что они теперь почти постоянно живут в Лондоне?

— Не совсем. Конечно, они не приезжают в «Оленьи Луга» зимой, но всю прошлую осень провели именно там. Будет весело жить с ними по соседству, когда мы вернемся в «Могучие Братья», правда?

Мать вздрогнула и взволнованно ответила:

— Да, конечно, это будет прекрасно.

И почти сразу добавила:

— Дядя Сидней придет к чаю. Он приведет Энид. Кстати, я теперь не ужинаю поздно вечером. Я поняла, что мне больше подходит ранний ужин часов в шесть.

— Вот как, — опешил Вернон.

У него было необъяснимое предубеждение против таких ужинов. Он не любил, когда на стол одновременно ставятся чай, яичница и сдобный сливовый пирог. Почему его мать не хочет ужинать как все нормальные люди? Конечно, у дяди Сиднея и тети Кэрри тоже ранний ужин с чаем. Черт бы побрал дядю Сиднея! Это все из-за него.

Он задержал эту мысль, спросив себя — что «все»? И не смог ответить. Он сам толком не знал. Но в любом случае, когда они с мамой вернутся в «Могучие Братья», все будет по-другому.

2

Вскоре приехал дядя Сидней — грубовато-добродушный и еще немного пополневший со времени их последней встречи. С ним приехала Энид, третья дочь. Две старшие были уже замужем, две младшие пока что не достигли совершеннолетия.

Дядя Сидней вовсю острил и веселился. Мира с восхищением смотрела на брата. Нет никого на свете лучше Сида! Он может расшевелить кого угодно!

Вернон из вежливости смеялся, но в глубине души считал дядины шутки тупыми и плоскими.

— Скажи-ка, а где вы в Кембридже покупаете табак? Ручаюсь, что у хорошеньких девушек! Ха-ха! Мира, смотри — он покраснел, покраснел!

«Старый дурак», — презрительно подумал Вернон.

— А где вы покупаете табак, дядя Сидней? — смело вступила в игру Джо.

— Ха-ха-ха! — взревел тот от восторга. — Ай да молодец! Соображаешь, Джо! Мы ведь не станем говорить тете Кэрри, что бы я мог ответить?