Хлеб великанов
Шрифт:
– Он и устроил меня в монастырь, – продолжала Джо. – Мать настоятельница была от него в восторге – говорила, что он настоящий высокородный английский джентльмен. Забавно, правда?
Оба рассмеялись.
– Пошли в сад, – предложил Вернон.
– Пошли. Я знаю, где четыре гнезда. Жаль, что птицы уже улетели.
Они вместе вышли из дому, с увлечением обсуждая, что бы они предприняли, если бы в гнездах оставались птичьи яйца.
Джо казалась Майре очень странным ребенком. Она была хорошо воспитана, отвечала быстро и вежливо, когда к ней обращались,
Джо была не по летам проницательна и быстро разбиралась в людях, с которыми вступала в контакт. Она старалась не шокировать тетю Майру, относясь к ней с чем-то вроде добродушного презрения.
– Твоя мама очень хорошая, – говорила Джо Вернону, – но немного глуповатая.
– Она очень красивая! – горячо возражал Вернон.
– Да, – соглашалась Джо. – У нее все красивое, кроме рук. Особенно волосы. Как бы я хотела иметь такие золотистые волосы.
– Они опускаются ниже пояса, – сообщил Вернон.
Джо казалась ему отличным товарищем, абсолютно не соответствующим его представлениям о «девчонках». Она терпеть не могла кукол, никогда не плакала, была такой же сильной, как он, если не еще сильнее, и всегда готовой к рискованным развлечениям. Они лазили на деревья, катались на велосипедах, падали и расшибались, а во время летних каникул даже унесли осиное гнездо – впрочем, успеху этой опасной авантюры способствовало скорее везение, нежели опыт.
Джо открыла Вернону незнакомый новый мир, в котором люди убегали с чужими мужьями и женами, мир, полный танцев, азартных игр и цинизма. Она любила свою мать с какой-то яростной нежностью, словно меняясь с ней ролями.
– Мама была слишком мягкой, – говорила Джо. – Я такой не буду. Люди всегда этим пользуются. Мужчины вообще-то скоты, если же с ними обращаться по-свински, тогда их можно не опасаться.
– По-моему, это неправда.
– Ты думаешь так потому, что сам станешь мужчиной.
– Не потому. И я, во всяком случае, не скот.
– Нет – так станешь им, когда вырастешь.
– Тебе ведь тоже когда-нибудь придется выйти за кого-то замуж. Не будешь же ты считать скотом своего мужа.
– А почему я должна выходить замуж?
– Ну… все девушки так поступают. Если ты не хочешь остаться старой девой вроде мисс Крэбтри.
Джо заколебалась. Мисс Крэбтри проявляла бурную активность во всех деревенских делах и обожала «дорогих деток».
– Я не буду такой, как мисс Крэбтри, – отозвалась она. – Я займусь каким-нибудь делом – стану играть на скрипке, писать книги или рисовать красивые картины.
– Надеюсь, ты не будешь играть на скрипке, – робко предположил Вернон.
– Этого мне бы хотелось больше всего. Почему ты так ненавидишь музыку, Вернон?
– Не знаю. Ненавижу – и все. От нее у меня внутри все переворачивается.
– Как странно! А я люблю музыку. Чем ты собираешься заниматься, когда вырастешь?
– Я еще не решил. Я бы хотел жениться на очень
– Как скучно, – вздохнула Джо. – По-моему, такая жизнь ничуть не возбуждает.
– Я и не хочу, чтобы жизнь меня возбуждала, – отозвался Вернон.
– А я хочу, – заявила Джо. – Хочу, чтобы мне всегда было интересно жить.
Джо и Вернону было почти не с кем играть. Викарий, с чьими детьми Вернон проводил время в более младшем возрасте, переехал в другое место, а его преемник не был женат. Большинство детей в семьях, занимающих такое же положение в обществе, как и Дейры, жили слишком далеко и лишь изредка приезжали в гости.
Единственным исключением являлась Нелл Верекер. Ее отец, капитан Верекер, был доверенным лицом лорда Кумберли. Это был высокий сутулый мужчина с очень светлыми голубыми глазами и нерешительными манерами. Несмотря на хорошие связи, ему вечно не везло из-за бездеятельной натуры. Зато его жене – высокой, властной, все еще красивой женщине с золотистыми волосами и ярко-голубыми глазами – энергии хватало на двоих. Она продвинула мужа на занимаемый им пост, одновременно продвинув себя в лучшие дома в округе. Несмотря на хорошее происхождение, у миссис Верекер, как и у ее мужа, не было денег, но она твердо решила добиться успеха в жизни.
И Вернон, и Джо смертельно скучали в компании Нелл Верекер. Это была худощавая девочка с растрепанными светлыми волосами и бледным лицом, на котором выделялись розовые веки и кончик носа. Нелл не умела ни бегать, ни лазить по деревьям. Она всегда одевалась в накрахмаленный белый муслин, а ее любимой игрой были кукольные чаепития.
Майра очень любила Нелл. «Настоящая маленькая леди», – говорила она с одобрением о девочке. Вернон и Джо держались с Нелл вежливо, когда миссис Верекер приводила ее к чаю, и пытались придумать интересные для нее игры, но кричали «ура», когда она наконец уезжала, чопорно восседая рядом с матерью в наемном экипаже.
Во время вторых каникул Вернона, как раз после знаменитого эпизода с осиным гнездом, начали ползти слухи о Дирфилдсе.
Дирфилдс был поместьем, соседним с Эбботс-Пуиссантс и принадлежавшим старому сэру Чарлзу Эйлингтону. Пришедшие на ленч друзья миссис Дейр затронули эту тему в беседе.
– Это истинная правда. Я слышала об этом из абсолютно достоверных источников. Дирфилдс продали евреям! Да, ужасно богатым и, наверно, за огромную цену. Их фамилия Левин – кажется, они русские евреи. Бедный сэр Чарлз! Кажется, он недавно потерял много денег, но у него остается йоркширское имение… Нет, естественно, никто их не будет приглашать…
Радостно возбужденные Джо и Вернон внимательно прислушивались ко всем известиям о Дирфилдсе. Наконец туда въехали новые хозяева, и опять пошли такие же разговоры:
– О, это просто ужасно, миссис Дейр… Как мы и предполагали… На что они рассчитывают?.. Наверно, скоро продадут имение и уедут… Да, их целая семья… Мальчик, кажется, одного возраста с Верноном…
– Интересно, кто такие евреи? – спросил Вернон Джо. – Почему их все не любят? Мы думали, что один мальчик в нашей школе – еврей, но он ест бекон на завтрак, значит, этого не может быть.