Хлеб
Шрифт:
Иван Петрович пригласил съездить посмотреть хлеб. Я понял так, что отправимся на озими — какой же еще хлеб в январе? Обода интересовало состояние узла кущения. Но затем свернули к Партизанскому элеватору, и тут выяснилось, что едем смотреть геническую пшеницу, которая здесь «дозревает», пока не достигла качества сильной. Четыре тысячи тонн колхозы летом продали с отметкой «25–27», зерно в лежке поднимает клейковину. Как достигнет двадцати восьми, элеватор произведет перерасчет и выплатит хозяйствам премию — тысяч около шестидесяти.
Невероятно. Немыслимо! До сих пор не отправлена, не смешана, не исчезла в водовороте — ладно. Но чтоб ведомство хлебопродуктов по доброй воле выплатило надбавку за силу, которая
Технолог Анна Ивановна открыла нам хранилища: вспугнув зимующих тут воробьев, мы взяли образцы. Пока шел анализ, агроном и Анна Ивановна мирно толковали про какие-то красные квитанции… Мир, рассказала потом женщина, между ними царит зимою, а летом Иван Петрович — человек ужасный. Заставляет пробовать на клейковину каждое поле, загонял лаборанток, руки все стерты, а красных квитанций (по ним колхозы отправляют сильную) на автовесах просто боялись: не дай бог послать грузовик не туда. А из-за чего вся колгота? Ведь никто на элеваторе и копейки за сильную не получит. Только из уважения к Ивану Петровичу, — посмотрим еще, как он покажет себя Восьмого марта…
Элеватор — финал. Начало в сроках сева, противоречие между валом и качеством и здесь прослежено досконально: ранний, августовский сев на опытных полях дал 26 центнеров урожая с 7 центнерами клейковины, средний, в конце сентября, принес высший намолот (42 центнера) и 12,18 центнера клейковины, но лучшее качество (12,24 центнера клейковины) у сева средины октября, при этом вал снижен до 30 центнеров. Затягивать посевную — это работать на критических отметках, и в отношении погоды, и в смысле сводочно-газетном, отстающих бьют. И все Обод правит на октябрь.
А если точней, то начало в предшественниках. Докладная райкому (Ивана Петровича, к великой его радости, поддержали) содержала стратегический план: перенести производство кормов на орошаемые участки, где люцерну можно косить трижды в лето, и тем расширить площади паров. Замышляется пустить зерно и снабжение ферм по непересекающимся путям. План капитальный, но в исполнении долгий. Пока же и в Геническе «корова бодает пшеницу»: держит в черном теле, оттесняет на плохой предшественник. На каждый пшеничный гектар приходится почти такая же площадь кормовых, но если в первом случае берут в среднем 22 центнера зерна (по парам за три года — 35, по пшеничной стерне — 13,4 центнера, разница, казалось бы, сокрушительная!), то во втором — центнеров по сто кукурузной массы, водянистой и малопитательной. Приходится и косить озими травою, и сеять ради фуража презираемый Ободом ячмень, а обеспеченность стада кормами не поднимается выше семидесяти процентов. Полуголодный коровий гурт, как почти всюду на юге, приносит убытки, рентабельность пшеницы прекрасная — 260 процентов. Как ни крути, а тридцать процентов коров — лишние, они занимаются потравой, хотя и круглый год не выходят из денников. Поэтому любой разговор в колхозах непременно свернет на специализацию, а разумеют под ней, если без камуфляжа, желание сократить кормовые и брать с этих сухих, пропитанных солнцем земель пшеницей.
План есть план, мясо-молоко давать надо, в Херсоне и в самом Геническе на полках гастрономов говядины нет. Выходит, надо как-то преодолевать трудность?
Тут-то и был произнесен Иваном Петровичем тот афоризм, его кредо.
Сам в прошлом председатель, Обод чуток к тому, что думают и говорят в колхозах (конечно — про пшеницу, ибо о чем еще может думать серьезный и здравый человек?). Агрономию заменить нельзя, но помочь или помешать ей можно, подлинное старание рождается только подлинным интересом. Иван Петрович намеренно повез меня в «Волну революции», к многоопытному и хитрущему Илье Ивановичу Рыбкину.
Председатель этот обживал новый
Легко ли все это добыть? Трудно, подчеркнул Илья Иванович. И клейковину тоже трудно: ускользает, не поймаешь. Но поймали бы и удержали, если б не деньги за нее платили. Не в деньгах счастье. Сотни тысяч на счету, а что на них купишь? Материальный интерес — это интерес к материалам, верно? «Волне» автотранспорт нужен. И лес, и бетон, и шифер, но машины — в первую голову. Так зачем деньги, не надо развивать жадность, давали б за сильную то, ради чего председатель по городам мотается! Будьте покойны, чаем с сахаром поили бы каждое поле, а клейковину б накачали. И соревнование у председателей пошло бы в степу, а не по линии доставания. Потому что сейчас тот передовик, у того машины крутятся и дома строятся, кто умеет добыть, вырвать фонды, у кого кругом браты-сваты, а нету сватов — кукуй со своим миллионом…
Вон какой оборот: отоваривание. Да не привычное, фуражное, какого добивается Федор Григорьевич Кириченко, а широкое, при коем реальная ценность, пшеница-улучшитель, обменивалась бы на манящие хозяйство ценности с общим именем «дефицит». Рубль тяжелый, уже наделенный фондами, позволяющий направить на производство ту громадную долю энергии, какую съедает снабжение, — вот чего хочет за сильную Рыбкин Илья Иванович с его своеобразным материальным интересом. В деньгах же, поскольку теперь их сотни тысяч, счастья нет.
Словом, и в Геническе не асфальтом полит путь к сильной пшенице. Пока и корма на поливе, и «дефицит» за белок — мечта, налицо лишь талант агронома. То, что при малых урожаях, при экстенсивном хозяйствовании давалось как бы само собой, при сегодняшней загрузке гектара под силу добыть только таланту.
Элемент знания, энтузиазма, увлеченности и при грядущих минеральных щедротах будет играть в пшеничном промысле кардинальную, незаместимую роль, пока же преодолеть всю череду препон под силу только незаурядному работнику. И то, что работа в высшем агрономическом классе не приносит ровно никаких лавров, что охота за клейковиной для пшеничного мастера бескорыстна, лишь подтверждает: дело в искре божьей. Кандидатским дипломом Обод, возможно, докажет серьезность и важность дела (ибо можно ли сомневаться, что за блажь, галиматью степеней не присуждают), но предисловие к диссертации — эшелоны сильной — признания ему не даст.
Как думать, что полки южных агрономов не имеют в своих рядах людей с исключительным пониманием природы благородного злака? Александр Константинович Мамонов на солонцах Керченского полуострова растит пшеницу с великолепной клейковиной — но видно ли его за богатырями вала? Агроном Геннадий Алексеевич Романенко в Тимашевском районе Кубани наладил производство сильных при рекордных урожаях — многим ли известен он, утверждающий совместимость большого вала с высоким белком? Видимо, безымянные пока мастера кладут основу школе интенсивного сильного хлеба.
Но талант — редкость. Редки и пятнышки сильной на карте пшеничного Юга. На одних исключительных качествах специалистов массовое производство держаться не может.
Перечитаем основной политический документ нашего времени — Директивы XXIII съезда КПСС. Главной задачей в области сельского хозяйства определено значительное увеличение производства продуктов земледелия и животноводства в целях лучшего удовлетворения растущих потребностей населения в продуктах питания. За четкой, как закон, формулой — забота о человеке, о том, что он ест. Почему необходимо улучшать рацион среднестатистической «души населения»? Ведь, по данным бюджетных обследований, на одного человека у нас приходится 3000–3200 калорий в день, это в пределах нормы.