Хлопок одной ладонью. Том 2
Шрифт:
Захочешь услышать историю моей любви к тебе - расскажу как-нибудь. Сейчас - не время., И снова его лицо «перетекло» от облика того, умиравшего в палестинских холмах Гериева к этому, помоложе, пожалуй, и вполне современного, интеллигентного даже облика. И дальше - вот он, тот рыцарь из сна [61] , послания которого я не поняла.
– То, что с вами всеми происходило там, в преисподней, как я ее называю, звенья одной цепи и моей любви к тебе. Некогда рассказывать и вводить в курс всех перипетий, отношений и
61
См. «Дальше фронта».
Едва договорив последние слова, он отстранился от меня и… растаял.
Я наконец прикурила сигарету, которую так все время и вертела в пальцах. Он меня стискивал, целовал, и я его тоже обнимала, кажется, а сигарета вот она - целая. При этом бредом все случившееся явно не было. О бреде я кое-что понимаю. Иначе немедленно пошла бы сдаваться в «дом скорби». А так…
Может, все же сходить к родному дому, раз все равно рядом, пусть даже без встреч и объятий с родственниками. И «по коням», как любил говорить в дело и не в дело подвыпивший любимый дед.
Едва успела сделать десяток шагов к выходу из парка, нарисовался титулярный советник собственной персоной. Такой весь из себя элегантный…
– Татьяна Юрьевна, как вовремя! Велено незамедлительно доставить вас обратно. Майя Васильевна ждет с нетерпением, гости из Москвы прибыли, видно, успели соскучиться, но все же, надо полагать, по долгу службы. Настроение у них нерадостное, мне кажется. Машина рядом, идемте.
Идем так идем. Кто ж там приехал, Вадим, Сергей, или оба сразу?
Уже подходя к автомобилю, прижавшемуся бортом к зеленой изгороди в переулке, я краем глаза увидела справа нечто вроде колеблемого ветерком призрака. И он порывистыми движениями скрещивал перед собой руки: «Нет, нет, нет!»
Опять Гериев. Надо думать, из последних, здесь ему доступных сил пытался ее от чего-то предостеречь.
Думай быстро, гидесса, профессия научила - быть ведущей всегда и со всеми. Посмотрите направо, посмотрите налево! И чтоб никто не потерялся, и под машину не попал, и жалоб не писали…
Села на заднее сиденье, как положено хозяйке, титулярный - за руль.
– Виталий, вас не затруднит сделать небольшой круг? Проедем мимо моего дома. Не успела зайти, так хоть снаружи посмотрю.
Он странным образом замялся или напрягся. Если бы не тень Гериева, я бы этого ни за что не заметила. А теперь следила за каждым его жестом.
– Хорошо, показывайте, как ехать. Только, повторяю, нам нужно торопиться…
– Успеем. И не вам мне указывать. Не забывайтесь!
Хорошо сказала, к месту. Он ведь кто - титулярный! А я полковница и много
Мои мысли неслись стремительно, никак не оформляясь в нечто конкретное. Кто теперь этот Виталий? Враг? Подставка? Двойник? Ведь еще вчера он был совсем другим. Предупредительным и услужливым с Майей, а меня воспринимал только фоном. Сейчас - командует, будто главнее Сергея и Ляхова. Только этого достаточно, чтобы догадаться, что дело нечисто.
Ну и что? Стрелять ему в затылок? Майкин пистолет вот он, чувствуется сквозь кожу сумочки. Или - распахнуть дверь и выпрыгнуть в подходящем месте, пока он не заметил моих сомнений? Думай, Таня, думай!
– Виталик, - так фамильярно я назвала его, с улыбочкой, он ведь мне никто, Майе, может быть, охранник, а мне - никто.
– А ты здесь бывал когда-нибудь?
– Не приходилось, - затвердев лицом, ответил он, не повернувшись, но в зеркале я увидела его эмоциональный отклик. Мимо пролетела моя улыбка, жаль, что не пуля.
– Тогда сворачивай налево. Мимо «Эоловой арфы», и еще раз налево. Чудное там место, достопримечательность, Лермонтовым отмеченная. Главная в нашем городе. Будешь потом вспоминать, что побывал в Пятигорске, а я тебе пока расскажу и о ней, и по ходу о других заслуживающих местах…
Вспоминая былые профессиональные навыки, так и молола, что приходило в голову, лихорадочно перебирая варианты своего спасения. А заодно и спасения России! Ведь вбил же мне в голову на грани подсознания эту мысль Гериев. Или - кто-нибудь другой?
Он же подсказал: «Продолжай так же!»
А как? Болтать по поводу красот родного города человеку, который вознамерился тебя убить? Похитить? Что еще можно со мной сделать?
Вот и Арфа показалась. Неожиданно задул страшной силы ветер, нездешний какой-то, даже машину дернуло вбок с дороги. Виталий рывком руля ее выровнял, но тоже удивился, как мне показалось. Прикрыл боковое стекло и глянул на меня.
В глазах вопрос: «Страшно?»
Молчу. Что страшно, кому? Мне, ему?
Он отвел взгляд, я тоже повернулась. Куда он смотрит?
На самой площадке Арфы проектируется на фоне неба тоненькая девичья фигурка. Ветер, кажется, срывает с нее легкий сарафан - «солнце», и это «солнце» уже полощется над ее головой, придерживай руками, не придерживай. Для нее ветер тоже налетел внезапно, иначе убежала бы давно. И тут же ударил дождевой заряд. Как дробью.
– Возьмем девчонку!
– приказала я.
Опять отметила его заминку, недовольство явное, а попробуй, гад, возрази в открытую, нас уже двое. Почему-то решила, что девушка мне союзница и помощница. В чем?
Увидев нашу машину, девушка кинулась к спасительному убежищу. Я распахнула дверцу, она почти упала рядом.
– Ой, здравствуйте. Спасибо. Мне за два года жизни в Пятигорске никогда в такое не случалось попадать. Ураган, шквал, дождь. Если б знала, ни за что б сюда не полезла сегодня…
– Да что ж вы так? Ноябрь все-таки, не август, а вы в сарафанчике на голое тело?
– Я тут совсем рядом живу, вышла на полчасика, солнце пригревало…
Она говорила по-русски вполне правильно, даже красиво, но акцент…