Хлопок одной ладонью. Том 2
Шрифт:
Француженка, тут же определила я, бывали у меня и французские группы.
– Ой, меня Эвелин зовут, не успела сразу представиться, простите… - И замолчала, вопросительно глядя на меня, продолжать ли дальше или дать и «хозяевам» слово вставить?
Я тоже назвалась, протянула руку.
– Виталий, - буркнул мой сопровождающий отчетливо недружелюбно. Плохой артист или так и задумано?
Девушка смотрела растерянно и с сомнением. Не вмешалась ли, мол, в семейную сцену? Уловила повисшее в машине напряжение.
– Я
Да где же стихает, подумала я, бедная ты девочка. Бедные мы девочки… Что-то толкнуло меня.
– Сейчас посмотрим, как стихает. Да заодно сбегаем до него же, «до ветру». Очень уж надо… - Я бесстыже-непринужденно усмехнулась Виталию.
Он не нашелся, что на такое ответить. Не хватать же за руку, не позволю, мол…
Я снова толкнула дверцу, потянула за собой Эвелин.
Ветер и вправду приутих немного, и вместо дождя летела мелкая морось.
Кустарник вокруг рос густо, вполне подходяще для заявленной цели.
Но все равно, надо же углубиться метров хоть на десять-пятнадцать.
Я, не выпуская Эвиной руки, сначала медленно, потом все быстрее пошла, потом побежала по круто уходящей вниз тропинке. Обдаваемые брызгами, отбрасывая цепляющиеся за одежду ветки, вылетели к торцу Академической галереи, спрятались за контрфорсом.
Виталий, вскарабкавшись на парапет, пытался рассмотреть, куда мы скрылись, и казался отсюда очень маленьким.
Поймался, парень. Машину, наверное, ему бросать не велено, и куда ехать, не понимает. Дорога только одна, и сразу от Арфы круто уходит влево, а у нас десятки дорожек. И вниз по лестнице к Цветнику, и в любой ближайший переулок, проходной двор, и на Горячую гору.
А на самом деле, куда теперь? К кому, зачем? К девчонкам в Кисловодск, спасать Россию? Или пока только себя? И Эвелин, соучастницу мою теперь?
Пока переводила дух, Виталий исчез. Послышался шум резко, на больших оборотах рванувшей с места машины.
И куда же он? На вокзал, меня перехватывать или на автостанцию, стоянку такси? Или - к родительскому дому? Знает адрес, наверное.
А вот и француженка моя отдышалась.;
– Таня, что это было? Я сразу почувствовала опасность. Виталий этот… Я обучалась психологии, и мой здешний друг тоже показывал кое-какие приемы. Я тут живу с ним, из Франции, как это - «увязалась». Пока не отправляет обратно - я счастлива. У нас дом совсем рядом, потому и бегаю на Арфу чуть не каждый день, Спорт, а главное - такая красота… Если ты не знаешь, куда идти, пойдем к нам. Там точно никто не найдет, не обидит. Отдохнешь, приведешь себя в порядок, тогда и решишь…
Действительно, вид у нас с ней сейчас не тот, чтобы направляться в центр города. Рубашка моя в нескольких местах прорвана колючками, брюки в грязи, у Эвелин тоже косо свисает клок юбки. Хорошо, лица не расцарапаны.
– Подожди, Эва…
Терпения совсем уже не оставалось. Я забежала за
Поправила одежду и вообще все, что можно, закурила. Вышла к девчонке воплощением спокойствия.
Выбор у меня был невелик. Добираться в Кисловодск самостоятельно или все же воспользоваться приглашением случайной знакомой. Второе предпочтительнее. Главное, постараюсь дозвониться, пока Виталий туда не примчался, пусть Майя знает. И Лариса подскажет, как быть дальше, раз взяла на себя такую обязанность.
– Пошли, Эва, только побыстрее, если можешь.
Каблуки у нее были высокие, как она их не поломала на горных тропках? Поковыляла-поковыляла и сбросила. Только скорость от этого не увеличилась: мелкие острые камешки и крошка красного толченого кирпича впивалась в ее нежные ножки. Я же была в мягких теннисных туфлях, заранее собиралась обойти пешком весь родной Питер.
– Возьми, - сбросила я туфли и подвинула к ней.
– А как же ты?
– Я с детства приучена босиком, и по лесу, и по степи.
Она послушно обулась. Скорость сразу возросла. Да было и вправду недалеко, не успели и запыхаться. Сразу за отрогом Горячей.
Эва открыла неприметную калитку в увитой плющом каменной стене, и мы очутились в чудесном месте.
Да, а я-то думала, что знаю в своем городе все!
Вернее, видеть-то я не раз видела этот зеленый массив издалека и красную черепичную крышу над кронами, но совершенно не догадывалась, что там внутри.
Огромный сад-парк, здесь места хватало всему: фруктовым и экзотическим деревьям, хвойникам всех сортов и видов, даже в ноябре не увядшим цветам, зеленым газонам английского типа, и даже сад камней гармонично вписался рядом с березками. Рай земной!
И дом! Вилла метров этак под тысячу. Кто же этот ее друг, о котором я, прожившая и проработавшая здесь всю жизнь, знающая если не весь «свет», то большую его часть, когда по долгу службы, когда по слухам, не знаю ничего? А может, и знаю, только имени Эвелин пока не сказала?
Но наверняка обосновался он здесь недавно и живет отшельником по неведомой причине. Куда я попала? «Из огня да в полымя», - говорила моя бабушка в таких примерно случаях.
Но мы уже подходили к двери дома, нет, дворца, которая гостеприимно распахнулась перед нами.
Оставив меня оглядываться в изумлении, Эвелин, бросив на ходу: «Я сейчас!» - сбежала куда-то вниз по широкой лестнице.
И я осталась одна посередине огромного холла, обставленного в стиле расцвета Рима. Фрески и мозаики по стенам, колонны, вьющиеся растения, статуи, статуи, мрамор и бронза. Копии? А возможно, и подлинники.
Вдруг между статуй - не совсем изваяние, а как бы размытый, плывущий силуэт, опять что-то показывает руками, подзывает или, наоборот, запрещает двигаться, предостерегает…