Хлопок одной ладонью. Том 2
Шрифт:
Вы слышите - звуки боя стихают. Что это значит? Значит, вражеские танки разбиты на марше или на исходных для атаки, все прочие…
Знаете, я вам не буду говорить, что там со всеми прочими, я как-нибудь, да можно и сегодня, покажу документальную съемку рукопашного боя этих самых корниловцев и марковцев, что перед вами только что парадировали, на тет-де-поне каховского моста. В августе двадцатого. В той жуткой схватке участвовали многие пришедшие со мной.
Скрытое развертывание, быстрое сближение, последний залп с короткой остановки и штыковой удар на пятьдесят шагов. Сегодня может показаться странным, но
Блок-универсал Берестина один за одним принимал доклады самостоятельно действовавших командиров, и Алексей делал нужные пометки на карте. Потом примчался на «Додже» Басманов. После коротких взаимных представлений Михаил Федорович доложил окончательные итоги операции.
Все очаги развертывания и организованного сопротивления противника ликвидированы, большая часть танков, артиллерии, автотранспорта разбита, до пятнадцати единиц захвачено в исправном состоянии. Батальон рейнджеров продолжает прочесывание лесного массива, патрули силами до взвода выдвинуты к перекресткам шоссейных дорог, железнодорожным станциям и разъездам в направлениях Дмитров, Сергиев Посад, Александров. Первый корниловский полк через два часа будет готов к маршу на Москву…
В отличие от Берестина, Басманов не позволял себе никаких шуток, двусмысленностей, даже улыбок. Излагал диспозицию нейтральным тоном, как и полагается знающему себе цену командиру в присутствии высокого начальства.
Пока он говорил, Чекменев думал не столько об уже случившемся, как о будущем.
Да, Ляхов оказался прав, все произошло так, как он предсказывал. И вторжение извне, и помощь таинственной организации. В конце концов, события можно было бы рассматривать в позитивном плане. Ценой сравнительно небольших потерь глубокий нарыв вскрыт, осталось его вычистить, наложить повязку с целебной мазью и продолжать жить.
Власть Олега Константиновича необыкновенно упрочится, руки для любых законодательных установлений и профилактических акций развязаны. Точно так же, как у Николая Первого после восстания декабристов. Пятеро повешенных, несколько сот разжалованных и сосланных в каторжные работы или на Кавказ, ничего больше. И тридцать лет тишины и покоя. А чтоб не вышло так, как в конце Николаевского правления, реагировать на возникающие напряжения надо оперативнее, гибче, только и всего.
Вопрос в другом. Как себя вести со «спасителями» и их эмиссаром Ляховым? Что эмиссар - это безусловно. И какова будет его дальнейшая роль? Не потребуют ли «друзья» для милейшего Вадима Петровича его, чекменевскую должность, к примеру? Или просто назначат послом с чрезвычайными полномочиями при номинальном императоре «самоуправляемой территории Россия»?
Генерал еще этот, Берестин! Опаснейший тип. Начальник штаба Верховного Правителя! Показал Олегу, что может сделать с одной только дивизией. Спас Государя, да, великое ему за это спасибо. Но можно же и наоборот? С той же быстротой и профессионализмом.
«Стой!
– одернул он сам себя.
– Это уже полицейское воображение разыгралось!» Если бы захотели они совершить нечто подобное, давным бы давно сделали. Как вывел из леса свои полки сейчас Берестин, так мог бы
Нет, неправильно. То был бы акт агрессии…
Чьей агрессии - покойных дедов-прадедов против неразумных внуков? От таких размышлений, если чуть поводья отпустить, натуральным образом мозги в кисель превратятся.
Покойники опять же! Только с одними разбираться начали, новые появились…
Проблему «бокового времени» и некробионтов Игорь Викторович кое-как переварил, и тут же ему подкинули новую. Теперь явившиеся из тьмы веков люди внешне совершенно нормальны. Пахнет от них не могильной землей, а гуталином, тройным одеколоном, табаком, немножко - порохом. Ведут себя вежливо и рассуждают здраво. А на самом деле?
Вообразить только, что где-то совсем рядом, в трех часах пути, допустим, исходя из времени, что потребовалось Берестину, чтобы привести сюда свои полки, продолжает существовать Белая армия и старая Россия, руководит страной далеко не старый, сорокачетырехлетний всего Верховный Правитель Врангель. Сидящие рядом с Чекменевым генерал с полковником несут при нем службу, жаждут очередных чинов и орденов, вечерами пьют водку и устраивают «провороты» в ресторанах и офицерских собраниях!
Вообразить, правда, все можно, душой принять - гораздо труднее.
А если они не только Ляхова наместником оставят, но и войска под любым мало-мальски благовидным предлогом выводить откажутся? Сошлются на имеющиеся у них данные об еще одной готовящейся агрессии и останутся, вроде как наши миротворцы на Ближнем Востоке? Как их выгонишь? Ни сил не хватит, ни моральных оснований.
Что наши три гвардейские дивизии против этих? Да и не пошлешь ведь своих со своими драться без причины и повода. Еще и полки носят одни и те же почетные наименования! Корниловцы старые против молодых, кто кого?
Тогда уж без оружия, одними кулаками…
Басманов закончил доклад словами, что по его мнению, непосредственно в Москве вверенным ему частям участия в усмирении принимать не следует. Во избежание прецедента.
– Войти в город, стать бивуаками на пересечении основных магистралей с Бульварным кольцом и воспроизводить концепцию «Fleet in been» [49] до минования надобности.
– А отчего не в Кремль?
– спросил князь.
– Там можно разместиться гораздо удобнее…
49
Одно из положений теории Мэхена и Коломба: «флот оказывает воздействие на политику и ход войны самим фактом своего существования».
– Можно и в Кремль, - не стал спорить Берестин.
– Просто мы не хотели доставлять лишней головной боли Игорю Викторовичу. По его должности чужая дивизия в таком месте - ба-альшой раздражитель.
– Думаю, мне в этом случае виднее. Если у вас нет специальных причин не делать этого, размещайтесь в Кремле.
Чекменеву снова показалось, что Берестин взглянул на него с насмешкой.
«Ну-ну, господин генерал, не думайте, что вы так уж меня уели. Я, кстати, как раз считаю, что плотная блокада «чужими» войсками всех узловых точек столицы не в пример опаснее, чем скученное их размещение в замкнутом пространстве…»