Хмель и Клондайк
Шрифт:
Послышалась автоматная стрельба, грохнул несколько раз дробовик. Похоже, что бандиты сцепились с ледяными ходоками. Но сейчас, как мне кажется, уже точно никому не до нас. Вот только не знаю, взрыв в цеху – это то, что ведьмы планировали, или это у них ничего не получилось? А если у них получилось, то вообще есть смысл в Форт возвращаться? Хотя… не здесь же жить оставаться, верно? Разберемся.
Вон забор
Завернул туда, тормознул, пытаясь сообразить, в какой части метизного я оказался… ну да, вон же тот цех, где я машину прятал. Прибавил газу, подъехал ближе, потом увидел следы на снегу, ведущие в цех.
– Эй! – заорал я, остановившись почти у ворот. – Если свои, то отзовись! Или гранатами закидаю!
– Свои! – послышался голос Хмеля.
Ну все, бросаем снегоход и валим отсюда. Машина-то хоть цела, к слову?
Клондайк. Все
Суббота
Вернулись мы опять через всю СПЗ, кружным путем, чтобы не вызывать лишних вопросов. Ежу понятно, что сейчас в сторону взрыва из Форта рванет колонна с патрульными, СЭС, гимназистами и прочими компетентными людьми, которые истребят ледяных ходоков, задержат бандитов, что не успели сбежать, ну и еще что-то нужное сделают.
Сане было совсем худо. Хоть сознания он не терял, но даже говорил еле-еле. Меня тоже как-то накрывало, даже не знаю, адреналиновый отходняк или излучения хапнул многовато, поэтому закинулся сразу двумя таблетками экомага. А то даже машину вел как-то странно.
Через КПП проехали без проблем, лишь я один предъявил документы. Предупредили их здесь, за что спасибо, а то ноги вообще не держат, не хватало еще досмотры и прочее все проходить по полной программе и объяснять, откуда какие предметы взялись. Пропустили.
Оттуда до дома, сразу на задний двор, ворота за собой закрыли. Когда уже выбрались
Хмель приложился к пластиковой бутылке, допил свою адскую смесь самогона и экомага, шумно выдохнул.
– Я сейчас к себе, – задумчиво сказал он, – сяду в баре и напьюсь в дрова. Не ради восстановления энергетики, для души. В хлам. Часа так за два. Так что заходите. Только с черного хода, сегодня не открываемся, так, Ваня?
– Так, – устало кивнул Грачев и повел Саню в дом.
Я открыл им заднюю дверь своей половины особняка и следом вошел внутрь, в блаженное тепло, чистоту и уют. Все, навоевался на сегодня. И лучше, если вообще на всю жизнь навоевался. Вполне даже достаточно.
В магазине сидели Платон с Ириной. Ирина сразу взялась помогать Сане, помогла мне поднять его наверх. Набор всего, что ей нужно, был при ней – она ожидала проблем, получается. Только, наверное, Хмеля отхаживать собиралась, а он живчик совсем. Помахал подруге и отправился к себе. Отлеживаться или сразу пить – кто его знает…
– Платон, а Мила где?
– Как где? – удивился он. – Уехала с самого утра, куда ты ее там услал.
– Услал? Когда? – поразился я.
– Ты же ей звонил с КПП, нет? – Платон посмотрел на меня странно. – В любом случае она тебе какие-то бумаги под кассой оставила, глянь.
Действительно, под кассой лежал фирменный конверт нашего магазина. Я вскрыл его, вытащил сложенный пополам листок бумаги, на котором знакомым почерком было написано:
«Извини, но я вынуждена уехать. Не могу объяснить почему, но это не из-за тебя. Я взяла пикап, винтовку и триста рублей из кассы. Еще раз извини, целую, Мила».
И все.
– Ну да, – сказал я, тупо глядя в записку. – Все нормально. Платон, Хмель зовет с ним нарезаться до поросячьего визгу. Ты как?
– Не премину воспользоваться приглашением, – твердо ответил Платон.
– Вот и правильно. И я не премину.
А что еще остается? Состояние у меня такое сейчас, пограничное, только самогонкой с пивом и глушить. По-холостяцки так. Можно даже завтра продолжить. Кстати, до Лазурного Солнца пара дней осталась, можно и вообще не останавливаться.