Хмель и Клондайк

Круз Андрей

Нацепленное на палец кольцо с ключами пощекотало кожу непонятным давлением, но к этому давно привык и не обратил никакого внимания. В перекрученной медной проволоке таилось немудреное заклинание, прозванное местными умельцами «Щелчок». В одну сторону покрутишь – ударит несильно, в другую заведешь – может и голову снести. Хитрая штука и, разумеется, сертифицированная. Мне проблемы с законом ни к чему.

Объехав двухэтажный особняк красного кирпича, я притормозил у съезда на Красный проспект, пропустил груженную бочками телегу и повернул

направо. Снег ночью не шел, но и так ехать приходилось по намертво смерзшейся колее; благо транспорта на дороге было мало – лишь изредка попадались сине-белой расцветки машины Дружины, сани и небольшие юркие фургоны наладивших грузовые перевозки коммерсантов.

Красный проспект служил естественной границей между западной частью Форта и центром, и разница между соседними районами здесь проявлялась самым наглядным образом: справа тянулся заброшенный гаражно-строительный кооператив, слева возвышались жилые девятиэтажки. Несмотря на все усилия привлечь людей на запад и Северную окраину, особыми успехами заправлявшая там Лига похвастаться не могла. Люди неохотно перебирались туда, предпочитая селиться на территориях, подконтрольных Дружине. Только район вокруг госпиталя и процветал, если так можно выразиться.

На перекрестке с Южным бульваром я притормозил и пропустил пару затонированных вкруговую внедорожников. Автомобили рыкнули мощными двигателями и покатили к дорогим магазинам и развлекательным заведениям, я тоже задерживаться на пересечении улиц не стал, переехал через бульвар и свернул в частную застройку поселка Луково.

Затянутое облаками серое небо нависало над крышами одноэтажных бараков и высокими мансардами коттеджей, из многочисленных печных труб к нему тянулись стойки дыма. Дорога окончательно превратилась в две накатанные в глубоком снегу колеи, но я ехал привычным маршрутом и потому нисколько не волновался. Свернул раз, другой – и вскоре притормозил перед высокими воротами добротного бревенчатого особняка.

Дом напротив выглядел нежилым, но стоило только «буханке» остановиться, как занавески на одном из его окон колыхнулись и за серебром инея мелькнуло чье-то лицо. Я на это никакого внимания не обратил, спокойно выбрался из кабины и несколько раз ударил железным кольцом о дверь калитки.

Вскоре послышался скрип снега, дверь распахнулась, и на меня настороженно глянул невысокий, крепкого сложения мужичок в тулупе, шапке-ушанке и собачьих унтах. С плеча его свешивался гладкоствольный карабин двенадцатого калибра «Сайга», из-за голенища торчала рукоять солидных размеров ножа.

– Ты один? – спросил Семен Лымарь, подвизавшийся при хозяине кем-то вроде охранника.

– Нет, блин, десяток нелегалов в кузов забил! – хмыкнул я. – Один, разумеется!

– Заезжай, – разрешил тогда Лымарь и распахнул ворота.

Я загнал автомобиль во двор, и сразу в сени вышел бородатый дядька лет шестидесяти.

– Слава! – радушно поприветствовал он меня. – Свинки тебя заждались!

– Виктор Петрович! – развел я руками. –

Рад видеть вас в добром здравии!

– Проходи, Слава, проходи, – позвал меня дядька в сени и спросил Лымаря: – Спокойно все?

Семен выглянул на улицу, закинул ружье за спину и подтвердил:

– Спокойно.

– Тогда выгружай.

Лымарь начал выволакивать из УАЗа мешки с дробниной и таскать их в сарай, на обратном пути он переносил к машине коробки с куриным яйцом, пакеты с уже разделанным кабанчиком, домашними сосисками и колбасками. Сотрудничество с хозяином у нас было взаимовыгодным в полном смысле этого слова.

В сенях я достал из кармана куртки узелок и выставил на подоконник стопку увесистых «соболей» – серебряных монет весом тридцать один грамм каждая.

Виктор Петрович придирчиво осмотрел трехрублевки и даже провел над ними чарофоном – универсальным магическим прибором, вставленным в корпус обычного мобильного телефона, – и увиденным остался доволен.

– Порядок, – пробурчал он, закуривая вонючую папиросу, из-за которых его борода давно приобрела непередаваемый желтовато-коричневый оттенок. – Семен, давай к нам!

Лымарь скрылся в сарае и следующую картонную коробку занес уже в сени.

– Проверяй! – раскрыл он ее, выставив на подоконник.

Внутри оказались блистеры с таблетками, наполненные разными хитрыми препаратами одноразовые шприцы и пузырьки с разноцветными пилюлями. Это уже мне.

– Все по списку? – уточнил я.

– Все по списку, – подтвердил Виктор Петрович.

– Вот и отлично! – Я закрыл коробку и сунул ее под мышку. – Семен, завтра-послезавтра подходи за новым перечнем.

– Заметано, – кивнул Лымарь.

Я распрощался с хозяином дома и вернулся в машину. Когда Семен открыл ворота, помахал ему на прощанье рукой и вывел УАЗ на улицу.

Уже говорил, что у нас взаимовыгодное сотрудничество? Все верно. Так оно и есть.

Господин Бородулин заведовал лабораторией на промзоне и варил для Гимназии какую-то совсем уж убойную химию, но денег много не бывает, и под мою личную гарантию, что его продукция не засветится в Форте, Виктор Петрович поставлял лекарства, которые сохраняли большую часть своих целебных свойств и в нормальном мире. Переправлять их туда было заботой моего компаньона Сергея Платонова – кондуктора, способного переходить через границу и таскать туда-обратно всякие полезные штуки.

Вылечить неизлечимую болезнь за курс из десяти инъекций дорогого стоит, а люди не имеют привычки скупиться, когда речь идет об их здоровье. Особенно люди состоятельные. Никаких страховых компаний и полисов – только наличные. И даже так очередь была расписана на несколько месяцев вперед.

Возможно, это нас и подвело. Я вспомнил о прошлогодней попытке покушения на Платона и помрачнел. Пусть уже год прошел и кондуктор уверился, что груз хотели забрать случайные люди, я об осторожности забывать не собирался. Вычислили один раз – вычислят другой.